Дмитрий Новокшонов - Речь против языка

Инновацией (новшеством, англ, innovation , из лат. nova) в деятельности психолингвистов на благо заказчиков можно назвать использование ими в работе компьютеров и словесного чародейства (ТРЛ). В живо троллягцем об этом отрывке опять сквозит уверенность в недостаточном развитии сознания у русскоязычных реципиентов, совершенно не учитывается присутствие у них так и неразгаданной остепененными учеными совести, а также доступность для них Сети Internet.

Название фирмы, название товара должны в плане своей психологической выразительности соответствовать основной задаче воздействия. Компьютерные программы «Отзвук», «Радуга» и «Эхо» довольно хорошо работают на решение этой проблемы. Могу привести пример. Мы прогнали название моей фирмы «Митридат» через программы, получился такой результат: значимые характеристики – маленький, гладкий, мелкий, безопасный, нежный, добрый, мягкий, женственный. Поскольку фирма занимается преподаванием иностранных языков, а там в основном, естественно, женщины, то нас вполне устраивает такой звуковой образ названия. Д.А. Леонтьев сообщил, что очень близкий звуковой образ получился для слова МЕНАТЕП, – вряд ли это согласуется с их собственными намерениями. У них должно быть что-то мужественное, по-видимому. Нас же доброта, нежность и мягкость устраивают как подсознательные оценки. Подавляющее большинство людей, даже довольно интеллигентных, не знают, кто такой Митридат. Для них он такая же заумь, как Экорамбус или Ринако (примеч. dcccxvi).

Настойчивое употребление местоимения «мы» в речи современных русскоязычных ученых объясняется не только готовностью нести уголовную ответственность, но и имеет более глубокие причины. Русское слово «местоимение» означает общепринятое слово, употребляемое вместо имени.

Местоимение явно несопоставимо с иными частями речи, выглядит среди них белой вороной. Мало того, что оно удваивает строй (дублирует структуру) различений всех других частей речи, оно к тому же обнаруживает дополнительное, чуждое другим частям речи измерение: дискретную [585]протяженность или позиционность [586](примеч. dcccxvii).

Средневековые ученые тролли искали звательный падеж ( si-lentium) для слова «я». Это слово действительно любопытно и важно.

В грамматиках египетского языка особенность местоимения «я» определяется так:

Несомненно, что как слова-указатели местоимения не выражают понятия. Можно, однако, отметить любопытное явление для личных местоимений 1 лица ед. ч.: все они могут быть определены детерминативом [определителем, знаком] человека. Местоимения 2 и 3 л. ед. и мн. чисел определителей не имеют. Следовательно, местоимения 1 л. ед. ч. больше соотнесены с понятием, чем остальные местоимения. Видимо, для египетского предметного мышления я – знаменательное слово (примеч. dcccxviii).

В иврите русскому местоимению «я» соответствует англ , КГ. В древнеегипетском языке это слово соответствует местоимению-суффиксу 1-го лица , nj , но двойственного числа.

Иначе говоря, древний египтянин говорил о себе как наместник Бога на Земле – природный русский император в указах и речах: мы (двое, оба). В русском языке военных двойственность «я» сохранилась в присказке: я – головка от крупнокалиберного снаряда (примеч. dcccxix).

Этрусское имя Януса – Ани. Невольники этрусских купцов в Шумере называли своего бога Ан (аккад. Ану, небо, эстонск. ону, дядя, финск. опт, счастье, удача, русск. оный, он, они), а его подручных – энеями-янусами – Энки и Энлиль (примеч. dcccxx). Евреи утратили двойственное число в грамматическом 1-м лице местоимения.

Египетское местоимение бывших хозяев 1-го лица единственного числа .j, я, превратилось у ушедших рабов в имя Б-га, Яху [587]. У рабов и господ разные понятия о жизни. Говорящие орудия (их язык хорошо изучен) (примеч. dcccxxi) не смели называть себя именем, они величали себя кличкой или по принадлежности к хозяину – латинским те [588], или же просто частью Хозяина (аккадск. парцу, лат. part-, от pars, русск. партия) (примеч. dcccxxii). Местоимение «мы» имеет источник в этом партийном те. Малоупотребительное латинское местоимение nos (мы) живо в русском притяжательном местоимении «наш».

То, что обозначает слово «я» в психолингвистике, описывается так:

Представляется обоснованным признать наличие в психическом аппарате человека функционального базиса речи – системы, лежащей в основе языковой способности и выполняющей задачу довербального осмысления объективной реальности и ориентировочной деятельности, подготавливающей через обобщение представлений понятиные образования к номинации и проявляющейся в коммуникативных актах в виде паралингвистических компонентов, определяющих содержание и форму речевого высказывания (примеч. dcccxxiii).