Ирина Шатырёнок - Человек с улицы Литературной

«Монах не постеснялся заплакать. Пусть и беззвучно, но слёзы текли по его лицу, как никогда светлые – не от обиды, не от унижения, а от облегчения». Мальчик сейчас один, ничто не теснит его душу, он может быть самим собой и плакать. Здесь все можно и простительно. «Не постеснялся» – неверное сравнение, а еще слезы не могут течь беззвучно и со звуком.

«И только когда свет из коридора коротко вспыхивал в комнате через открытую на мгновение дверь, пробивался через худое одеяло, Монах освобождал голову и вдыхал всей грудью воздух, в котором иной раз ощущался запах интернатской любви – запах ни с чем более не сравнимый». Крученое-перекрученное предложение. А хотелось бы авторского понимания запаха несравнимой интернатской любви. Мальчик сам может и не выразить, но и автору тоже не хватает силы художественного воображения и правды, пусть страшной, но правды.

«Он не былпсихом, он былиз тех…»

«Мне нужно знать, что каждый из васв безопасности в каждый момент». Очевидные повторы.

«Целая армада железобетонных стержней разом устремилась в золотистую груду пустыря в слепом желаниинащупать и пронзить своими тупыми остриямиуцелевшие полусводы апсид». У железобетонных стержней не может быть слепого желанияи тупых остриев.

«Потом пили чай, беседовали о больном: о том, что все рушится, как на смену одним ценностям идут другие». Беседовать можно о больномчеловеке, но о наболевшихпроблемах.

Монолог Коротича представлен сплошной официально-канцелярской и потому неживой лексикой. Хотелось бы точной исторической справки, обыгранной в рассказе автором.

« Впоследствии отмечалосьснижение разводов во всех слоях населения, уменьшилось пьянство среди шляхты и крестьянства». (???) Вспомним еще раз школы при монастырях: в один год насчитывалось только в литовской части более 3000 учеников.

«Смелое смешение стилей в архитектуре – это общее желание прогрессивной части общества к практическому изучению вещей, это жажда эксперимента в науке, культуре, литературе. И эта жажда получила как бы разрешение на исполнение, риск получил оправдание посредством храмового строительства. Вот он стоит перед тобой – храм, сочетающийв себе самые смелые решения, ломающие стереотипы, но не отвергающий начисто, а использующий накопленный опыт, уважительно сберегающий старую традицию».

Часто тонкие наблюдения и описания природы дают хорошие подсказки о характерах, переживаниях героев, в рассказе есть попытки обратиться к отражению цветущей акации, но у автора получается плохо, так как у него не хватает художественных средств.

«Самсон подошел кокну, раскрыл его. Запах цветущей акации толкнулего сладкой волной, захотелось отшатнуться. Самсон злился. На мальчишку, на себя. У него ничего не получилось. Ничего. Сорвался на крик, стал угрожать. Даже в такой мелочи ничего путного?» Отсутствие у автора способности чувствовать живой язык приводит к таким грубым сравнениям, как «запах толкнул». После прочтения такой «литературы» у человека может наступить полная анестезия и он перестанет воспринимать изящную словесность.

Личная жизнь директора Самсона опять же затемнена примитивной лексикой автора. Ну, не хватает у В. Прохоренко слов! Как непростительно беден в использовании автора словарный запас великого и могучего русского языка! Или сам автор не старается работать со словами, тщательно отбирать их, прим ерять и прим ирять, любоваться, как хороший мастеровой. Поэтому текст не наполнен чувствами, атмосфера рассказа выхолощена, герои схематичны, образы их бледны и невыразительны. Читатель предоставлен самому себе, он сам должен подразумевать трагичность происходящего, и эти смутные догадки еще раз подтверждают, как все в рассказе создано не настоящим мастером, не художником слова.

Но часто талантливые писатели специально не договаривают, подталкивают читателей активно участвовать в трактовке сюжета, образов, иногда оставляют открытыми концовки, и читатели додумывают сами в силу своих фантазий и желаний, участвуют в сотворчестве.

Но в нашем случае рассказ закончен неудачно и вызывает много вопросов к автору, все те же «что случилось с ребятами? где они? когда будет развязка?»

Несмотря на всю условность рассказа, хотелось бы более яркого восприятия, правдивости, искренности, которые несет как раз живой язык. В рассказе не чувствуется горечи, печали и тревоги за детей, которые должны нарастать, нет обобщений. Но если у автора чувство языка отсутствует, то оно уже вряд ли и прибудет. Это прирожденное чувство, которое в дальнейшей творческой работе только приумножается, зреет и делает авторские произведения отточенными, запоминающимися, с неповторимым узнаваемым почерком.