Евгений Беляков - Два слова о походе князя Игоря Святославича. Литературоведческое расследование

Это было так. У Марии со Святославом, в то время княжившим в Чернигове, был сын Глеб. Великий князь Всеволод в одном из своих походов взял его в плен и сделал как бы заложником. Мария и Святослав были вне себя и сочли, что вправе любыми способами вредить мономашичам. Первый, кто попался под руку, был Давид Ростиславич. Святослав с Марией ловили рыбу в Днепре, а Давид мирно охотился. Он никак не мог считаться виноватым в истории с Глебом. Но ростиславичи сковывали действия Святослава как союзники Всеволода. И Мария со Святославом решились напасть на Давида. После чего они собирались в поход спасти сына. Давид же, как только понял, что происходит, пустился в бега, а Мария и Святослав стали стрелять в него из луков. Но тот всё-таки сбежал.

Для нас же важно одно – Мария активно вмешивалась в политику и умела убедить мужа, во всяком случае, когда речь шла о детях. Летописец особенно выделяет, что совет Святослав держал лишь с Марией и воеводой – в те времена, однако, было принято советоваться с боярами и с дружиной, а не с женой.

9 князей, к которым обращён призыв «Слова», – мономашичи, потомки Мономаха. Поэтому некоторые исследователи (Б. Рыбаков, например) высказывают мнение, что автор «Слова» должен быть из той же ветви княжеского родословного древа. Но это мне кажется маловероятным.

В то время на Руси ведь было два киевских князя-соправителя – Святослав и Рюрик, правда Святослав считался «старейшим». Он владел Киевом, а Рюрик – «областью», то есть киевской землёй, кроме самого города. Святослав – внук Олега (как и Игорь), а Рюрик – мономашич. Рюрик Ростиславич в «Слове» упоминается, но – разве так как Святослав? Возникает чувство, что автор «Слова» вообще не считает его великим князем. «Ты, буй Рюрик и Давыд! Не ваши ли воины злачеными шеломами по крови плавали? Не ваша ли храбрая дружина рыкает как туры раненые саблями калеными на поле неизвестном?»

Никаких восхвалений. Никаких славословий. Никакого восхищения. Никакой дипломатической лести. Да и вообще, если внимательно прочитать «златое слово», видно, насколько в подтексте хвалебных слов мономашичам сарказма и скрытых обвинений. Это явно писал не мономашич. Мария же Васильковна – могла.

В «Слове» интересно сказано по поводу «главного мономашича»: де жаль Владимира Мономаха «нельзя было к горам киевским навечно пригвоздить», вот они и ссорятся… «Пригвоздить» – ничего себе комплимент!

Когда писалось «Слово о полку Игореве», Мария со Святославом прожили уже примерно 40 лет. У них было пять сыновей и три дочери. Еще примерно через 10 лет Святослав умер. Мария была у его смертного одра.

И ведь вот какая странная история произошла в день смерти Святослава (об этом сообщает летопись). К Святославу пришли гости из Византии сватать его внучку Ефимью за византийского цесаревича. Святослав не мог выйти к ним – был слаб и речь его была невнятной. Очнувшись от забытья, спросил он княгиню свою: «Когда будет день святых Маккавеев?». Она ответила: «В понедельник». Князь сказал: «О, не дождусь этого дня». И перед самой смертью приказал постричь себя в монахи. Княгиня же подумала, что он говорит о каком-то сне, возможно, о подобном сну в «Слове о полку». И почему-то отказалась звать священников. Возможно, как сторонница опального митрополита Климента, дела с нынешним иметь не хотела. Потому что дальше летопись пишет, что Святослав сказал: «Я верую в единого Бога». На что можно было так ответить? Климент мог быть сторонником диофизитства, признающего у Бога две различающиеся природы – божественную и человеческую. И, видимо, Мария продолжала спорить, поскольку Святослав вынужден был послать за сватом своим Ростиславом. Так повздорили Мария с мужем у самого его смертного одра…

Во всяком случае поступок Марии очень характерен, очень узнается проблематика «Слова». И не случайно Мария, видимо, просила летописца описать это событие, в историческом масштабе, в общем-то, ничтожное, но косвенно подтверждающее её авторство (либо сама и описала).

Сам же Святослав «Слово» написать, разумеется, не мог (хотя, впрочем, его кандидатура предлагалась и не раз): вряд ли он стал бы в таком ключе писать о самом себе. Самовосхваления такого рода можно ожидать от кого угодно, только не от утонченного и умудренного автора «Слова». Да и дел у великого киевского князя немало, не до поэтических забав. И если так, то шансы именно Марии Васильковны оказаться автором (или одним из авторов) «Слова о полку Игореве» – самые высокие.