Валерий Бондаренко - Юность длиною в сто лет. Читаем про себя. Молодежь в литературе XVIII – середины XIX века. 52 произведения про нас (с рисунками автора)

Правда, не только иные современники, но и потомки вступили с ним в ярый спор. В самом деле, ведь черным по белому автор написал: его Обломов – очень хороший человек, душа голубино чистая и хрустальная. А с дивана вставать он не хочет, чтобы не окунуться в суету сует как деловой и светской жизни, так и государственной службы. Ведь дворянам при всех их правах и привилегиях в общественном мнении было приличней всего делу какому-то отдаваться. Илья же Ильич и в столице живет почти вахлаком, как какой-то Плюшкин в дальнем своем поместье, – зато вахлаком вольным и довольным. Он, Ильюша Обломов, родом из поместья дальнего, из Обломовки, сонный рай которой впору не Гончарову даже, а Гоголю описать. Здесь и письмо извне кажется подброшенной гранатой: ходят вокруг него обломовцы и боятся конверт вскрыть – вдруг в нем беда какая-то прячется?

Собственно, картина Обломовки в «Сне Обломова» – самые яркие страницы романа, они и появились гораздо прежде остального текста. Но и «остальной текст» играет большую роль. Здесь мы видим петербургское окружение Ильи Ильича, от светских вертопрахов до деловых опасных проныр. Обломов почти разорен, попав в лапы двух таких прохиндеев. Но «судьба Обломова хранила» – а точнее, хранил верный друг его Андрей Штольц. Он успешный делец и при этом – что как-то странно читателю – честнейший малый. Штольц спасает Обломова и Обломовку от бизнес-интриг, но сам Илья Ильич, точно бильярдный шар, катится в уютную лузу все того же сытого, благодушного прозябания. О, он очень не глуп, это не фонвизинский Митрофанушка, и даже способен пробудить в женщине чувство к себе. Однако не энергичная Ольга Ильинская станет его избранницей, а смиренная и уютная вдова Агафья Пшеницына.

Роман «Обломов» – архетипический, то есть, герой его не просто «тип», характерный для какого-то времени, а сверхтип, который тысячу лет, всю русскую историю лежит себе на лавке, на печи, на диване. И самое странное: читателям он люб и дорог оказался, он родная душа им – в отличие от бодрого Штольца, в возможность которого на Руси, такого и честного, и чистого, и успешного, не слишком-то верится. Полюбить Обломова читателю помогает автор, его талант, который в таком человеке казался иным современникам чистой случайностью. Достоевский писал о Гончарове: «Джентльмен… с душою чиновника, без идей и с глазами вареной рыбы, которого бог будто на смех одарил блестящим талантом».

Спор об «Обломове» как модели существования русского человека вели современники. Кто-то им любовался, а кто-то – как А. П. Чехов – решительно вычеркивал из своих литературных «святцев».

Интересно, а вам сегодня каким «Обломов» покажется?..

«Трогает жизнь, везде достает».

«Разве я мечусь, разве работаю? Мало ем, что ли? Худощав или жалок на вид? Разве недостает мне чего-нибудь? Кажется, подать, сделать есть кому! Я ни разу не натянул себе чулок на ноги, как живу, слава богу! Стану ли я беспокоиться? из чего мне?.. И кому я это говорил? Не ты ли с детства ходил за мной? Ты все это знаешь, видел, что я воспитан неясно, что я ни холода, ни голода никогда не терпел, нужды не знал, хлеба себе не зарабатывал и вообще черным делом не занимался».

«Захочет ли чего-нибудь Илья Ильич, ему стоит только мигнуть – уж трое-четверо слуг кидаются исполнить его желание; уронит ли он что-нибудь, достать ли ему нужно вещь, да не достанет, принести ли что, сбегать ли за чем, – ему иногда, как резвому мальчику, так и хочется броситься и переделать все самому, а тут вдруг отец и мать да три тетки в пять голосов и закричат:

– Зачем? Куда? А Васька, а Ванька, а Захарка на что? Эй! Васька, Ванька, Захарка! Чего вы смотрите, разини? Вот я вас!

И не удается никак Илье Ильичу сделать что-нибудь самому для себя. После он нашел, что оно и покойнее гораздо, и выучился сам покрикивать: «Эй, Васька, Ванька, подай то, дай другое! Не хочу того, хочу этого! Сбегай, принеси!»

«В нем было то, что дороже всякого ума: честное, верное сердце! Это его природное золото: он невредимо пронес его сквозь жизнь. Он падал от толчков, охлаждался, заснул наконец, убитый, разочарованный, потеряв силу жить, но не потерял честности и верности. Ни одной фальшивой ноты не издало его сердце, не пристало к нему грязи. Не обольстит его никакая нарядная ложь, и ничто не совлечет на фальшивый путь; пусть волнуется около него целый океан дряни, зла; пусть весь мир отравится ядом и пойдет навыворот, – никогда Обломов не поклонится идолу лжи, в душе его всегда будет чисто, светло, честно… Это хрустальная, прозрачная душа: таких людей мало; это перлы в толпе! Его сердце не подкупишь ничем, на него всюду и везде можно положиться».