Валерий Бондаренко - Юность длиною в сто лет. Читаем про себя. Молодежь в литературе XVIII – середины XIX века. 52 произведения про нас (с рисунками автора)

Увы, жизнь вовсе не так рациональна, как хотелось бы. На всякий наш успех припасена ею ехидная улыбка Чеширского кота. И что ждет «статского полковника» Александра и его жену с пятьюстами «душами» и с тремястами тысячами [15] Царский рубль 1913 г. по отношению к современному: 1 к 1335. 300 тыс. руб. в 1913 г. – примерно 400 млн 500 тыс. нынешних. А в 1844 году курс был еще выше! «Вольная» стоила 500 руб.; 500 «душ» по 500 руб. на нынешние деньги 333 млн 750 тыс. Итого в приданое Адуев получил на «наши деньги» около 734 млн 250 тыс. То есть, Александр Адуев в свои 30 не только почти «настоящий полковник», но через женитьбу и вполне себе олигарх… По другой версии, 1 руб. царский = 791 руб. нынешних. Все равно и тогда выходит 434 млн 800 тыс. сегодняшних. руб. приданого? Где он споткнется, чем поперхнется? Или проживет еще благополучнее, чем мудрец-дядюшка?

Но благополучие и сейчас дорогого стоит ему. Повзрослевший Адуев-младший поблек как-то и скучен стал.

«Обыкновенная история» – роман наивный и мудрый, остроумный и грустный, написанный, кажется, на одном дыхании, легким и удивительно современным языком. В общем, это уютный роман про любого из нас, печальный и ласковый. Не знаю, сумеет ли он кого-то предостеречь, но утешить – способен, да.

«Восторги, экзальтация – тут человек всего менее похож на человека, и хвастаться нечем. Надо спросить, умеет ли он управлять чувствами; если умеет, то и человек».

«Квартира у меня, как видишь, холостая, для одного: зала, гостиная, столовая, кабинет, еще рабочий кабинет, гардеробная да туалетная – лишней комнаты нет».

«– Дядюшка! Вы подслушивали нас! – вскричал вне себя Александр.

– Да, я там за кустом сидел. Мне ведь только и дела, что за тобой бегать да подслушивать всякий вздор».

«В любви равно участвуют и душа и тело; в противном случае любовь неполна: мы не духи и не звери».

«– За мигом невыразимого блаженства – вдруг простокваша!!! – сказал он Наденьке. – Ужели всё так и в жизни?

– Лишь бы не было хуже, – весело отвечала она, – а простокваша очень хороша, особенно для того, кто не обедал».

«Петр Иваныч положил перо и поглядел на племянника. Тот покраснел.

– Вы ничего не замечаете в моем лице? – спросил он.

– Что-то глуповато… Постой-ка… Ты влюблен?»

«– И я, может быть, женюсь! – сказал Александр на ухо дяде.

– Закрой клапан, Александр!»

«Я буду любить просто, без затей, буду ходить за мужем, как нянька, слушаться его во всем и никогда не казаться умнее его; да и как можно быть умнее мужа? Это грех!..»

«Говорят, что между мужчиной и женщиной нет и не может быть дружбы, что называемое дружбой между ними – есть не что иное, как или начало, или остатки любви, или наконец, самая любовь».

«Человек, конечно, властелин земли, но он также и раб своего желудка».

Знаменитый спектакль по роману в 1966 году поставила в «Современнике» Галина Волчек (инсценировка Виктора Розова), с М. Козаковым в роли Петра Адуева и О. Табаковым в роли Александра. В 1970 году была создана телевизионная версия спектакля.

Роман не умер и в наши дни. В 2014 году спектакль по «Обыкновенной истории» поставил Александр Коршунов в театре «Сфера», в 2016 – Кирилл Серебренников в Гоголь-центре (инсценировка К. Серебренникова).

«Обыкновенная история», 1966 г., спектакль театра «Современник»

«Обыкновенная история», 2016 г., спектакль театра «Гоголь-центр»

Итак, дорогие мои, заглянем-ка мы в одну комнату на Гороховой в СПб, где так уютно годовалая пыль стоит, а на диване вечным бревном лежит молодой, но дебелый Иван Александрович… Ах, пардон, это автор – Иван Александрович, а лежит лишь его герой Обломов Илья Ильич! А все же без Ивана Александровича на том диване не обошлось: создавался роман аж 12 лет (1847–59 гг.), и сам автор признался: «Я писал свою жизнь и то, что к ней прирастало».

Итак, в дворянине Илье Ильиче Обломове много от автора, особенно эта почти болезнь: приобщенность к дивану мечтательная, хроническая. Но еще больше в обоих от Ильи Муромца, который тоже 33 года лежал, но потом как встал – так многим не поздоровилось. Что ж, когда вышел из печати «Обломов», Гончаров уже был оттеснен из поля внимания публики Тургеневым, Достоевским, Львом Толстым. Но ни один из этих как бы «более гениальных» не создал образ, который воплощал бы основную, становую черту национального, что ли, характера русского. Эта черта называется «обломовщина». Вот только что значит она? Просто лень беспробудную, апатию, вскормленное рабством других барство непроходимое? Примерно так истолковал это слово, это явление, эту черту критик Н. А. Добролюбов в своей знаменитой статье «Что такое обломовщина?»