Мелвин Брэгг - Приключения английского языка

Проникновение английского языка в чужие земли можно описывать по-разному. Например, используются и наверняка будут использоваться такие выражения, как «бедствие», «угнетение», «несчастье», «культурный геноцид» и еще более резкие формулировки. Но наряду с ними многие, говоря об английском языке, могут упомянуть о преимуществах и возможностях.

В наши дни Британия сделалась местом, куда стекаются многочисленные представители тех наций, групп, народов, которыми она когда-то управляла. На ее улицах и на сцене, в стихах и кинофильмах находится место для языков из Вест-Индии, Африки, Индии и Пакистана. Уже не одно поколение испытывает сильнейшее влияние американского английского. Другие ветви английского языка также энергично отвоевывают себе место под солнцем. Котел продолжает кипеть, и языки, к которым прежде относились с пренебрежением, возвращаются на родину английского языка, принося с собой лексикон и произношение, немыслимые всего 50 лет назад.

Как биологический вид, мы должны были поначалу разговаривать на одном языке. Часть лингвистов уверена, что рано или поздно удастся доказать, что все языки, на которых мы сейчас говорим, восходят к общему праязыку. По нему тоскуют многие. Было предпринято несколько попыток искусственно создать всемирный язык. Самым известным из таких языков является, по-видимому, эсперанто; в 1887 году польский врач-окулист Л. Заменгоф объявил о создании всеобщего второго языка, который все народы смогут использовать для международного общения, и применил в качестве его лексической основы латинский язык. В наши дни эсперанто используют около 100 000 человек в 50 странах. Например, фраза It is often argued that the modern world needs a common language with which to communicate (Часто утверждается, что современный мир нуждается во всеобщем языке для общения) в переводе на эсперанто будет выглядеть так: Oni ofte argumentas ke la moderna mondo bezonas komuna linguon por komunikado .

Незадолго до этого, в 1879 году, немецким священником Йоханом Мартином Шлейером был изобретен волапюк; в 1928 году датчанин Отто Есперсен разработал новиаль. Существовали такие проекты, как интерлингва, предложенный итальянцем Джузеппе Пеано (1903), и идо – разработка француза Луи де Бофора (1907). И все же сегодня, несмотря на огромную численность населения Китая и возрождение испанского языка в обеих Америках, по всему миру продолжается победоносное шествие английского языка, возникшего у малочисленного – несколько десятков тысяч человек – народа где-то около середины первого тысячелетия нашей эры. На протяжении последнего столетия или около того, наряду с тем, что английский язык непрерывно демонстрировал поразительную продуктивность, собрав целый набор «английских ветвей» на всех континентах, набирал обороты американский вариант английского языка. Его рывок оказался самым поразительным. Американцы изобрели и переозначили массу слов, описывая собственное общество.

В какой город США ни попади, нельзя не заметить господства американского варианта английского языка. Нам придется пройти по кварталу apartments (многоквартирных домов) и оказаться в penthouse (пентхаусе, очень дорогой квартире повышенной комфортности на крыше многоэтажного жилого дома), нас завалят новостями mass media (средства массовой информации), за покупками мы отправимся в chain store (сетевой магазин), на завтрак съедим cornflakes (кукурузные хлопья) и откажемся от hot dog (булочка с горячей сосиской; дословно – «горячая собака»), наблюдая, как commuters (жители пригорода, работающие в городе и ежедневно ездящие на работу) торопливо идут в свете neon (газосветных рекламных вывесок), не позволяя себе jaywalking (зевать по сторонам), что было бы moronic (идиотизмом, проявлением слабоумия), но, если бы они были executives (администраторами) или go-getters (удачливыми, пробивными дельцами) – но не yes-men (подхалимами) или fat cats («денежными мешками», живущими на проценты с капиталов), то занимались бы big business (большим бизнесом, доходным делом), хотя вряд ли стали бы связываться с assembly line (сборочным конвейером) или closed shop (предприятием, где могут работать только члены определенных профсоюзов). В таком городе мы наверняка столкнемся с traffic jam (дорожной пробкой), так что о speeding (езде с недозволенной скоростью) можно и не мечтать, но и joy-riding (угон машины для того, чтобы покататься) вряд ли угрожает. В общем, чем больше underpasses (подземных переходов и туннелей для транспорта), тем лучше. И, конечно, в центре любого такого города нас будет окружать целый лес skyscrapers (небоскребов). Это слово родилось в английском парусном флоте – так назывался самый верхний парус, который ставили в полный штиль, надеясь поймать хоть какой-то ветер. Такое имя носил знаменитый скаковой жеребец, победитель Дерби в 1788 года, а мода называть высокие здания небоскребами распространилась лишь много лет спустя. Позже так называлась разновидность шляпы, потом слово сделалось непочтительным прозвищем очень высокого человека. В Америку это слово попало как бейсбольный термин, означающий удар, при котором мяч взлетает очень высоко (по-русски такие удары называют «свечками». – Прим. пер. ). Теперь же во всем мире это слово употребляется в единственном значении «очень высокое здание», преимущественно в американских городах.