Лариса Хорева - Испанская новелла эпохи Возрождения

Далее он также проводит аналогии литературного анекдота с возникающим позднее жанром новеллы. Правда, только этим утверждением словацкий ученый и ограничивается, поставив для себя в качестве основного вопрос о специфике структуры анекдота как жанра.

Этот же вопрос стоял и перед отечественными исследователями. Для А. П. Пельтцера, типичной характеристикой анекдота как жанра является его жанровая гибкость: анекдот способен родиться и развиться из любого жанра, фольклорного и/или литературного. Точно также анекдот способен легко перенять признаки другого жанра, где на первое место выходит игра слов или положений. Е. Курганов, в свою очередь называет анекдот «жанром – бродягой, готовым приткнуться где угодно, лишь бы была крыша над головой» 7 7 Курганов Е . Анекдот как жанр. Спб, 1997. С.7 .

Но, что важно отметить, анекдот не существует за счет других жанров, напротив, он во многом способствует их развитию. Эта особенность обусловлена исключительной жанровой природой анекдота, который комбинирует обширную ассоциативность и предельную краткость, объективное содержание и субъективное отражение реальности.

Проблеме генезиса и жанровых характеристик посвящены работы Е. Курганова «Устный рассказ в системе русской культуры в конце XVIII – начале XIX века» и «Анекдот как жанр», который проводит четкую границу между фольклорным и литературным анекдотом, указывая, что если фольклорный анекдот легко приспосабливается к любой исторической эпохе, то есть отличается универсальностью восприятия, то литературный анекдот – историчен, то есть абсолютно четко характеризует быт и нравы того исторического периода, в который он был создан, и подтверждает основополагающий принцип, который позволяет отделить анекдот от смежных жанровых образований: референтная компетенция дискурса. Слушатель/читатель должен преодолеть границы общепринятого восприятия, перейти в ту же систему координат, что и рассказчик, чтобы занять новую смысловую и оценочную позицию. «В этом заключается смеховой катарсис анекдота как жанра, эффект завершения высказывания как целого». 8 8 Поэтика. Словарь актуальных терминов и понятий. М., 2008.

Исследование жанровой специфики анекдота представлено в работах А.В.Лужановского «От анекдота к новелле» и «Выделение жанра рассказа в русской литературе», в которых анекдот интерпретируется как нарратив, который первым ввел ситуацию рассказывания в текст (а ведь последнее является характерным признаком новеллы).

Как видим, анекдот во многом сродни новелле в плане жанровых характеристик, не случайно, что он становится одной из протоформ новеллы, легко и органично вписавшись в традицию «примера», который, как мы выяснили в первой главе, лег в основу новеллистической жанровой системы.

Но значительно более роднит анекдот и новеллу единство их коммуникативных стратегий.

Оба жанра моделируют казусную картину мира, где доминирует игра случая, непредсказуемое столкновение инициативных индивидуальностей, где остроумный или глупый ответ/поведение персонажей подчеркивает хаотичность мира и отсутствие какого-либо заданного порядка. Герой анекдота, как и далее герой новеллы, становится нарушителем общепринятых норм, создавая анекдотический эффект, часто комический, но в большинстве случаев – просто занимательный и парадоксальный, в котором не общеизвестная аксиома или мораль становится финалом нарратива, а частное мнение, курьез, который может не отличаться глубиной идеи, но ценен, прежде всего, как проявление личностной инициативы.

Как же новеллизировался анекдот?

Обратимся к творчеству первого испанского новеллиста Хуана Манужля, автора сборника «Книга примеров графа Луканора и Патронио».

Рассмотрим «пример» II «De lo que contesció a un hombre bueno con su fijo» («О том, что произошло между одним почтенным человеком и его сыном»). Рейнальдо Айерб-Шо, анализируя данный «пример» Хуан Мануэля, пишет о существовании, по меньшей мере, двух предшественников испанского автора, разрабатывавших этот сюжет. Одним из них был немецкий писатель Ульрих Бонер, другой – английский проповедник Джон Бромьярд, «Сумма проповедников» которого датируется 1270 – 1275 гг. Какие же основные изменения были внесены Хуаном Мануэлем в этот сюжет? Сравним его текст и текст Джона Бромьярда. Начнем с того, что Хуан Мануэль в отличие от английского проповедника дает предысторию данного происшествия, рассказав о том, что некий человек долгое время мучился со своим сыном, который слишком зависел в своих действиях от мнения других людей. В один прекрасный день он решил преподать ему урок. Джон Бромъярд обходится без этой предыстории, начиная свой рассказ непосредственно с самого события: отец с сыном, прихватив осла, отправляются на рынок. Дальнейшее повествование – о том, как отец с сыном поочередно садились на осла, в зависимости о того, что говорили проходившие мимо люди – в целом совпадает у обоих. Но финал произведения сохраняет свои нюансы в каждом отдельном случае. Если в тексте Джона де Бромьярда финальный вопрос отца спровоцирован смехом прохожих, то в рассказе Хуана Мануэля акценты расставлены по-иному. Финальная речь отца перекликается с задачей, заявленной им в начале текста: научить своего сына как надо жить. Предыстория с объявленным заранее намерением отца усиливает поучительный смысл рассказанной истории и вместе с тем несколько мешает создать эффект неожиданной развязки – пуанта, роднящий анекдот и новеллу. Тем не менее, данный текст мы можем назвать анекдотом – новеллой, поскольку он осваивает ситуации частной жизни, основу сюжета здесь составляет диалог отца и сына, текст целиком ориентирован на ответную реакцию персонажей (что является одним из важнейших признаков анекдота, который предполагает диалогизированное слово прямой речи), и слушателей, которые должны преодолеть стандарт привычного поведения, обрести внутреннюю свободу и новую ценностную позицию.