Умберто Эко - Роль читателя. Исследования по семиотике текста [litres]

Читатель вовлекается в инференциальные прогулки-вылазки и, увлекшись, не только предполагает, что Рауль и Маргарита собираются пойти на бал, но и сам ведет их на бал: читатель «пишет» главу-фантазм между реальными четвертой и пятой главами Драмы, так что в пятой главе он не сомневается в том, кто именно пришел на бал. На этом этапе он уже не способен отличить воображенный им ход событий от хода событий, действительно происходящих в мире новеллы.

Инференциальная прогулка-вылазка во многом похожа на риторическую энтимему [459]. Первый шаг – это правдоподобная посылка, почерпнутая из собрания расхожих мнений, или (снова вспомним Аристотеля) из endoxa. Endoxa – это совокупность имеющейся интертекстуальной информации, и некоторые элементы этой информации уже изначально увязаны в различные возможные схемы энтимемных цепочек. То, что Аристотель называет topoi (топосами) [460], есть именно это: гиперкодированные, проторенные тропки для инференциальных прогулок-вылазок.

Но в данном случае читатель совершает нечто большее (и худшее), чем просто энтимема: читатель строит сорит [461]из паралогизмов [462]. В письме говорится, что Рауль пойдет на бал одетый Тамплиером, – и читатель забывает о том, что это всего лишь утверждение в письме, и принимает его за факт: Рауль пойдет на бал одетый Тамплиером. Затем читатель превращает (условно-)фактуальное утверждение ([a] contingent proposition, una proposizione contingente) («есть Тамплиер, который есть Рауль») в утверждение необходимо истинное (для каждого индивида [463]в каждом возможном мире [464], «если Тамплиер, значит, Рауль»). Наконец, в пятой главе читатель использует частноутвердительное суждение, высказанное в тексте («есть Тамплиер»), для построения силлогизма в Modus Ponens [465]:

a) если Тамплиер, значит, Рауль;

b) есть Тамплиер;

c) значит, Рауль.

К сожалению, читатель в данном случае мыслит не в терминах логики, а в терминах интертекстуальных фреймов.

Инференциальные прогулки-вылазки возможны, когда они правдоподобны: согласно «Поэтике» Аристотеля («Поэтика», 1451b) то, что уже случалось прежде, более правдоподобно, чем то, что происходит впервые, ибо сам тот факт, что нечто уже случалось, подтверждает, что это нечто – возможно. Инференциальные прогулки-вылазки подкрепляются памятью о подобных событиях, зарегистрированных в интертекстуальной энциклопедии.

В распоряжении читателя Драмы – много topoi (топосов), готовых прийти ему на помощь. Время действия новеллы – belle époque [466], когда был очень популярен образ «великолепного рогоносца» («un cocu magnifique»). Между прочим, наши герои смотрят пьесу (комедию) «Изменщица», автор которой, Жорж де Порто-Риш (1849–1930), был известен тем, что (согласно Британской энциклопедии) в своих произведениях постоянно использовал «разные вариации на одну и ту же тему вечного треугольника: жена, муж и любовник».

Таким образом, данный топик побуждает нашего М-Читателя вообразить два треугольника с общим основанием, которые образуют еще одну рогатую фигуру:

Рис. 8.1

Однако ожидания читателя в конце концов не оправдываются, и двойной треугольник оказывается ложным квадратом или, точнее, парой параллельных прямых, которые (согласно пятому постулату Евклида) никогда не пересекаются:

Рис. 8.2

Можно сказать, что Драма – нечто вроде необычной азартной игры. Вплоть до четвертой главы это как бы обычная рулетка: Вы ставите на черное, а выигрывает красное. Игра есть игра: Ваши ожидания могут не сбыться, но с Вами играют по правилам этой игры. Однако в шестой главе Драма становится такой игрой, в которой Вы ставите, например, на семнадцать, а крупье вдруг объявляет: «Флэш-рояль!» [467]Вы пытаетесь протестовать, а крупье в ответ: «При чем тут семнадцать? В какую игру Вы, по-Вашему, играете?»

Если Вы вообразили каких-то индивидов (и отношения между ними), которых в конце концов в тексте не оказывается, значит, Вы противопоставили миру текста некий возможный мир, который ему недоступен.

Понятие возможный мир необходимо нам для того, чтобы рассуждать о предвидениях-предсказаниях читателя и о его инференциальных прогулках-вылазках.