Михаил Голубков - Юрий Поляков - контекст, подтекст, интертекст и другие приключения текста. Ученые (И НЕ ОЧЕНЬ) записки одного семинара

Таким образом, мы подходим к вопросу жанра. Жанр пьесы Николая Эрдмана обозначен как черная комедия. Главной темой пьесы является смерть, а высмеиваются там вопросы советской идеологии, и вопросы религии, и вопросы классового расслоения общества. Пьеса Эрдмана для своего времени является черной комедией, а для человека современного – это, скорее, трагикомедия. Точное определение данного жанра дано в «Учебнике трагической поэзии» Жана Батиста Гварини: «Тот, кто пишет трагикомедию, берет из трагедии действующих лиц, но не действие, ее правдоподобное содержание, но не действительность, развитие чувств, но не переживание, удовольствие, но не грусть, опасность, но не смерть. Из комедии взят умеренный смех, умеренное развлечение, мнимые трудности, счастливый поворот судьбы и комическое протекание действия». Говоря же о приемах трагикомедии, Гварини перечисляет пародию, использование гротеска, фарса, буффонады, ироничности. Все эти приемы применяются Эрдманом в его пьесе, некоторые из которых были разобраны в ходе данного рассуждения.

Двойственная природа трагикомедии вызвана тем, что события и характеры, которые зритель воспринимает как трагические, вдруг оборачиваются комической стороной, и наоборот. Эта постоянная смена восприятия и ориентации заставляет читателя или зрителя быть вовлеченным в ход сюжета, не позволяет ему «успокоиться». Именно такой схемой пользуется и Николай Эрдман, и Юрий Поляков в своей драматургии. Несмотря на то, что жанр пьесы «Золото партии» обозначен как семейная комедия, можно предположить, что в данном случае жанровое определение носит ироничный характер, как и в пьесе «Одноклассники». «Золото партии» – семейная комедия о семье, которой нет. С точки зрения объективного анализа, данная пьеса тоже трагикомедия, например, потому что в ней реализуется все четыре основные трагикомические формы: смешение драматических персонажей всех слоев общества («новый русский», старый коммунист, беженка, оппозиционер и т. д.), повествование о трагической сути вещей языком комедии, совмещение комических и серьезных происшествий, счастливое завершение серьезной, даже трагической пьесы.

В драматургии Юрия Михайловича Полякова также можно найти черты абсурдизма. Причем, как и у Эрдмана, абсурд у Полякова – прием для создания комического эффекта, способ «снижения» драматизма поднимаемых в произведении тем. Наиболее ярким примером такого произведения можно считать пьесу «Хомо эректус, или Обмен женами». Абсурд является одним из основных приемов создания этой пьесы, делая ее действительно запоминающейся и, как ни странно, смешной, не смотря на трагизм ее героев.

Обратившись к сопоставлению «Самоубийцы» Эрдмана и «Хомо Эректус» Полякова, можно с уверенностью отметить, что гиперболизация, гротескность образов также остается одним из главных приемов создания комического и у Полякова. Утрированность образов в принципе можно назвать характерной чертой комедий Полякова, герои пьесы – представители разных общественных прослоек, причем каждый из них вобрал в себя самые яркие черты своего класса. Кошельков – пронырливый бизнесмен, сколотивший свое состояние исключительно на обмане, Говоров – продажный депутат, не знающий ничего, кроме вранья и взяток, причем врет он не только честному русскому народу, но и своей семье, Кси – проститутка, приехавшая из провинции, причем и первая, и вторая характеристика чувствуется в каждой произносимой ею фразе, Маша – типичная несчастливая жена богатого человека. Не так однозначны разве что образы четы Гранкиных, представляющих образованную интеллигенцию, однако, как оказывается в финале, не такая уж образованная и интеллигентная эта интеллигенция.

Однако, самым ярким и запоминающимся персонажем можно назвать Васю-коммуниста. Он типичен и не типичен одновременно, так как нельзя назвать подпольного радикального коммуниста типичным представителем общества 21-го века, с другой стороны, как собирательный образ он, безусловно, карикатурен и отражает все те нелицеприятные штампы о сторонниках светлого коммунистического будущего, которые уже накоплены в общественном сознании. Безусловно, он же является и самым абсурдным персонажем, так как само появление на свинг-вечеринке вождя коммунистического подполья нельзя обозначить никак, кроме как «абсурд».

Конструирование пьесы с помощью подобных абсурдных поступков персонажей во многом и создает комедийность пьесы, помимо того, что отвечает за динамику развития сюжета. Абсурд придает пьесе фарсовость, при этом не нарушая логику повествования. Если у Эрдмана появление в доме Подсекальникова толпы «просителей» никак не объяснено – это допущение автора, позволенное жанром, то у Полякова есть логичное, пусть и совершенно нелепое объяснение происходящему. Так, появление Васи-коммуниста подробно объяснено железной логикой подпольного оппозиционера: «Как это с чего? Вот тут написано… (Достает журнал «Хомо эректус».) «Молодая свободолюбивая пара без комплексов и вредных привычек хотела бы встретить Первое мая в обществе единомышленников…» Что тут не ясно? Кто борется – поймет!» – прием двойственной трактовки некого события разными персонажами является частым приемом в комедийном жанре, однако Поляков не просто использует его, но, в прямом и переносном смысле доводит до абсурда: «Здрасьте, поспамши! Это значит: распрямись, рабочий человек, сбрось с себя новорусскую сволочь и мондиалистских захребетников! Наш профессор как увидел, аж затрясся! Иди, говорит, Василий, это наши из подполья весточку подают! Вот я и пришел. А пожрать осталось?» – такую трактовку дает Вася названию журнала – «Хомо эректус». Показательно, что сразу же после пламенной речи о новорусской сволочи Василий интересуется вопросом об оставшейся еде, что роднит его с Подсекальниковым с его любовью к ливерной колбасе и мечтами о гоголе-моголе.