Анатолий Вассерман - По следам литераторов. Кое-что за Одессу

Въезд на Трассу Здоровья, идущую вдоль моря до Аркадии километров шесть, обозначен Аркой Ланжерона. Здесь была его дача. Когда-то до неё доходил маршрут упомянутого трамвая № 28. Здесь наш дедушка Илья Владимирович, работавший вагоновожатым во время учёбы в Нархозе, проявил смекалку и включил реверс электродвигателя, чтобы не разбить трамвай на покрытых опавшей листвой рельсах (тут приличный уклон). Ватманы [319]менее сообразительные, чем наш дедушка, свои трамваи повредили… Вообще мы уже рассказывали [320], что дедушка был человек неординарный, не совпавший со временем, в котором ему суждено было прожить свою жизнь.

От арки идём назад в город по Лидерсовскому бульвару. Справа – Аллея Славы [321], слева – шестнадцатиэтажный трёхлучевой жилой дом, называемый в народе «Мерседес». Он – один из престижнейших в городе. Среди жильцов – товарищ Владимира, успешный бостонско-московский предприниматель и настоящий одессит Юрий Михайлович [322]Михель. Бывая в его гостеприимной квартире, мы обращаем внимание на то, что в Одессе даже в самых престижных домах красота – внутри квартир; вестибюли, лестницы и лифты – скромнее. На Западе мы наблюдали противоположную картину: небольшие квартиры с простыми встроенными шкафами и скромным санузлом сочетаются с прекрасными лифтами, вестибюлями, закрытым бассейном и тренажёрным залом. Как говорили в своё время, «два мира – два образа жизни».

Лидерсовский бульвар – как и Черноморская – односторонний, т. к. он ограничивает парк Шевченко. На нём «Одесская академия тенниса», не включённая нами, однако в прогулки по ВУЗам Одессы (смайлик), и Городская клиническая больница № 3. Больница, увы, для нас памятная: в ней ушла из жизни наша бабушка по материнской линии Анна Давидовна Ошерович (по мужу Баум).

При её жизни мы не знали выражения «street smart», но её точнее не опишешь. Бабушка была последним – седьмым! – ребёнком в семье; мать родила её в 1904-м в 44 года. Отец семейства умер вскоре после этого, жили очень бедно, бабушка проучилась всего три класса, но писала безукоризненно грамотно. Была она весёлой, очень остроумной и по-житейски мудрой. До конца своих дней обладала изумительной памятью и «чувством времени» в буквальном смысле слова: будучи разбужена ночью, могла сказать, который час. Под старость она периодически жила то с нами, то с семьёй тёти, и это время мы очень любили. Но больше времени жила сама, в соответствии со своим характером – сильным и независимым. Возраст не признавала: на 80-летие пошла в фотоателье и сказала: «Я готовлюсь к 70-летнему юбилею, но вы сфотографируйте меня так, чтобы видно было, что мне 60» – и получилось! Примерно в этом же возрасте, когда врач предложил временно походить с палочкой, отказалась со словами: «Ну, тогда все подумают, что я старенькая».

Ушла красиво: до последнего дня жила полноценно, внезапно случился инфаркт, скорая забрала в эту 3-ю больницу, бабушка ещё заметила: «Хорошо, больница в парке, воздух там чистый», а через пару дней её не стало. Хоронили точно в день 82-летия. Переживала, что не дождалась правнуков (Анатолий на вопрос, дождётся ли она при своей жизни внуков, отвечал – в её стиле – что не дождётся и при ЕГО жизни).

Пережила всех своих братьев и сестёр [323]. Большой радостью под старость было переписываться со старшим братом. Он вместе со старшей сестрой ещё до Первой Мировой уехал в СГА. С ними прервали связь в 1930-е и чудом восстановили в эпоху «разрядки» в начале 1970-х.

Тогда мы получили фотографии американских родственников, чтобы поразиться силе генов: один из американских кузенов мамы выглядел как близнец её одесского двоюродного брата. Напомним: такое же сходство было у Николая II и английского короля Георга V. Но у тех был хотя бы сходный образ жизни. Наш же дядя Даниил прожил непостижимо драматическую жизнь. Прошёл фронт: оборона Одессы, плен в Крыму, невероятное событие – из плена его отпустили в Одессу, не разобравшись, что он еврей. Потом он прятался в оккупированном городе и не мог ни при каких болезнях оказаться в больнице, чтобы не выдать себя некоторыми анатомическими особенностями юноши, рождённого в иудейской семье. В Одессе он женился на немке (как мы понимаем – настоящая любовь), её отца выслали после освобождения города, дядя Даниил поехал к нему и по дороге что-то пытался продать, чтобы материально помочь тестю в ссылке. За что сам был арестован и посажен как спекулянт. Наверное, его американский кузен тоже не как сыр в масле катался, но такую жизнь не прожил. И при этом у них даже очки были одинаковые.