Евгений Жаринов - От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику

Такой подробный экскурс в область демонологии был предпринят нами лишь затем, чтобы воссоздать сознание тех авантюристов эпохи Возрождения, которые шли наперекор церкви с целью перепрограммировать, изменить всю предшествующую цивилизацию, а в результате деятельности всех этих фаустианских типов были заложены серьёзные, порой неразрешимые противоречия между познанием, научным типом мышления и нравственностью. Это противоречие, родившееся вэпоху Возрождения, и до сих пор даёт знать о себе. Не случайно одним из культовых романов XX века станет роман Т. Манна «Доктор Фаустус».

Средневековая юриспруденция изо всех сил старалась научно обосновать само существование дьявола и необходимость непрерывной борьбы с ним. Знаменитый трактат «Молот ведьм» стал ярким тому примером. «Сатана растет в мрачной печали и таинственной тени церковных кафедр, – писал в свое время глубокий исследователь этой эпохи Я. Канторович, – растет и набирает силу, что называется, не по дням, а по часам, растет за массивными колоннами, в углах хоров, он растет в молчании монастырей, в котором слышится ужас смерти; он растет за зубчатыми оградами города, в скрытой келье алхимика, в уединенном лесу, где чародей ночью предается колдовству. Сатана – повсюду; его неоднократно многие видели, и с ним неоднократно вступали в общение». [Я. Канторович. Средневековые процессы о ведьмах… С. 20.]

В прямом смысле – эпоха Парацельса была эпохой дьявола, и избежать договора с ним наш герой просто не мог. Идея договора с дьяволом была та самая идея, которая безраздельно властвовала умами людей, превращаясь в буквальном смысле этого слова в своеобразную психическую эпидемию. Эта ужасная психическая эпидемия омрачила величайшие умы того времени. Фрэнсис Бэкон, Боден, Фернель. Лелайр, Богюэ, Парэ были исповедниками демономании.

Тысячи, миллионы разнообразных идей ежедневно рождаются и умирают в человечестве. Бесполезные и неоформленные, подобные мертворожденному младенцу, одни уходят из жизни, не успев прикоснуться к ней. Другие идеи, более счастливые, увлекаются круговоротом общественной жизни, переносятся с места на место, подобно тому, как ветер носит и кружит по полям и лугам бесчисленные семена растений. И подобно тому, как лишь самая ничтожная часть семян находит благоприятную для произрастания почву, а остальные гибнут в каменистом грунте или в придорожной пыли, так и для жизни идей в человеческих массах нужны особые благоприятные условия. Если идея попадает на благоприятную почву, тогда она дает пышное цветение и взволнует огромные человеческие массы, тогда роли двух действующих лиц, по мнению философа А.Л. Чижевского, человечества и идеи, резко меняются: теперь уже не общественное мнение движет идею, а идея приводит в движение огромные человеческие массы, помыкая ими. Так получается, что многие научные, литературно-художественные, бытовые идеи, религиозные, политические учения и т. д. вызывают повальные умственные движения, которые могут быть причислены, по мнению того же А.Л. Чижевского, к собственно психическим эпидемиям. [А.Л. Чижевский. Космический импульс жизни: Земля в объятиях солнца. Гелиотараксия. – М.: Мысль, 1995. С. 320–366.] Вся интеллектуальная и социальная жизнь человеческих сообществ проходит под знаком эпидемий. Эпидемия не исключение, а общее правило, почти не имеющее исключений. Массовое увлечение идеей договора с дьяволом и его перманентного присутствия в повседневной жизни спровоцировали беспрецедентную охоту на ведьм, современником которой и был Парацельс.

Сама церковь выставила положение: «Haeresis est maxima, opera maleficarum non credere» (высшая ересь – не верить в колдовство). В булле папы Иннокентия VIII, изданной пятого декабря 1484 года, известной под названием «Summis desiderantes», заключалось следующее: «Мы получаем известия, что в Германии многие лица обоего пола входят в союз с дьяволом, вредят людям и скоту, портят поля и плоды, отрицают христианскую веру и побуждаемые врагом рода человеческого, совершают еще другие преступления. Поэтому два профессора теологии доминиканцы Генрих Инститорис и Яков Шпренгер, назначаются инквизиторами с обширными полномочиями, один для верхней Германии, другой для прирейнских стран. Они должны исполнять свою обязанность относительно всех и каждого, без различия звания и состояния, и наказывать тех лиц, которых они найдут виновными, сообразно их преступлениям: заключать в темницу, лишать жизни или имущества. Все, что они найдут нужным сделать для этого, они могут совершить свободно и беспрепятственно, призывая в случае надобности помощь светской власти». [Я.А. Канторович. Средневековые процессы о ведьмах. Репринт. Воспроизведение изд. 1899 г. – М.: Книга, 1990. С. 45–48.]