Евгений Жаринов - От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику

В наши дни сфиротами называют и «архетипы состояний сознания».

Дерево Сефирот иногда изображается в виде человеческого тела, что устанавливает истинное происхождение первого, или Божественного, Человека – Адама Кадмона – идеи вселенной и Бога.

Но только каббалисты имели в виду Бога не христианского, а, скорее, мистического, общего для всех мировых религий. Каббалисты понимали верховное божество как Непостижимый Принцип.

После устранения всех познаваемых вещей остается АЙН СОФ, вечное состояние Бытия. Будучи неопределяемым, абсолют пронизывает все пространство. Абстрактный до степени непостижимости АЙН СОФ есть ничем не ограниченное состояние всех вещей. Субстанции, сущности и разум возникают из неуловимого АЙН СОФ, но сам абсолют лишен всякой субстанциональности, сущности и разумности. АЙН СОФ может быть уподоблено великому полю плодородной земли, на котором произрастают мириады растений различного цвета, формы, запаха, и все же корни их уходят в одну и ту же темную почву, которая, однако, отличается от любой из форм, питаемых ею. «Растения» – это вселенные, боги, люди. Все они питаются от АЙН СОФ и берут начало в его неопределимой сущности; все, имеющее души, дух и тело, разделяют эту сущность и обречены, подобно растениям, вернуться в темное основание – АЙН СОФ, единственно бессмертное, откуда они пришли.

Каждый элемент и принцип, который когда-либо используется в вечном процессе космического рождения, роста и распада, находится в прозрачной субстанции этой внечувственной сферы. Это Космическое Яйцо, которое не расколото до великого дня «Будь с Нами», который есть конец цикла необходимости, когда все вещи возвращаются в начало всех вещей. В дальнейшем эти идеи Каббалы по-своему проинтерпретирует Гегель и создаст свою «Энциклопедию философских наук», которая очарует многих мыслителей, вплоть до Маркса, художников и писателей (Л. Толстой, И. Тургенев и др.) XIX века.

Теория Каббалы самым сложным образом переплетена с алхимией, которую также активно практиковал Пико, но нас сейчас интересует не столько его увлечения разного рода тайными мистическими учениями, сколько его концепция любви. О человеческой любви, к которой с давних пор обращается поэзия, Пико рассуждает в «Комментарии к канцоне о любви Джироламо Бенивьени» (флорентийского поэта-гуманиста, причастного к Платоновской Академии). Он полагает, что по самой своей природе человеческая любовь – «образ небесной любви«: «Некоторые, наиболее совершенные, вспоминая об идеальной красоте, которую созерцала их душа, прежде чем была заключена в тело, испытывают сильное желание вновь ее увидеть и, чтобы достичь этого, как можно более отделяются от тела, так что душа возвращает свое былое достоинство, становясь полностью хозяйкой тела и не подчиняясь ему никаким образом. Тогда и возникает в ней любовь – образ небесной любви, которую можно назвать любовью совершенной человеческой природы…» [Там же. С. 296]. И здесь вновь всплывает в памяти картина Боттичелли «Рождение Венеры», которая не могла появиться вне контекста философских поисков всей Платоновской Академии.

Значительное место в литературе итальянского Возрождения занимала эпическая поэзия, у истоков которой стояли Петрарка и Боккаччо. Образцы итальянского народного эпоса хранили в своей памяти народные сказители – кантастории. Только в Италии этот эпос не получил такого самобытного национального выражения, как во Франции, Испании или Германии. В эпосе кантасториев прочное место заняли иноземные сюжеты и прежде всего сказания французского Каролингского цикла с его героями – императором Карлом и доблестным Роландом, получившим в Италии имя Орландо. Традиционные сюжеты обрастали новыми мотивами, персонажами, деталями и оборотами событий.

К сказаниям об Орландо в XV в. обратился флорентийский поэт Луиджи Пульчи (1432–1484), приближенный Лоренцо Медичи. Вслед за Буркьелло он тяготел к буффонному реализму, его грубоватый юмор во многом предвосхищает манеру Ф. Рабле, на которого Пульчи оказал несомненное влияние. Сюжет своего крупнейшего создания – поэмы в 28 песнях «Большой Моргайте» (1483) – он в значительной мере заимствовал у кантасториев. Вслед за народными певцами Пульчи повествует о вражде между родом Кьяромонте и родом Маганца, представителем которого выступает презренный предатель Гано (Ганелон). Поэма завершается описанием Ронсевальской битвы и местью Карла за гибель Роланда.