Борис Акунин - Как написать Хороший текст. Главные лекции [litres]

– А не знаете, по сколько дают?

– Черт их знает… Даже и не спрашивал. Не знаете, по сколько дают?

– Сегодня не знаю. Я слышала вчера по два давали.

– По два?

– Ага. Сначала-то по четыре, а потом по два.

– Мало как!

– Не очень мятые?

– Вначале ничего, а под конец всякие были.

– Сегодня тоже, наверно, получше разберут, а плохие нам достанутся.

– Да они все одинаковые, я видел.

– Правда?

– Ага. Плохие они отбирают.

– Да, отберут они! Жди!

– Вадим, а вы не знаете – чье производство?

– Говорят, югославские.

– Чешские.

– Вы точно знаете?

– Так я вчера стояла за ними.

– Вот видишь, Лен, – чешские. Ничего, что я на ты?

– Пожалуйста.

– Вчера, говорят, в центре давали.

– Ну, там не подступишься.

– Зато темно-коричневые все.

– Надо бы по два давать, а то не хватит.

– Хватит, хватит. Они по мелочам не торгуют.

– А вы не знаете, какая подкладка?

– Рыбий мех.

– Не теплая?

– Неа.

– Плохо.

– На Ленинском давали молодую, вполне хорошая.

– Да ну! Одни листья.

– Молодая очень полезная.

– Теперь знаю… слушай, а не знаешь, какая у них подошва?

– Манная каша, говорят.

– Серьезно?!! Вот здорово.

– Они симпотные, я видел.

– А ты точно знаешь, что Супер Райфл?

– Точно. А что?

– Да что-то не верится…

– Ну, что ж мне врать будут? Какой смысл?

– Нет, ну, американские, а? Обалдеть.

– Да, что-то не верится. А вы точно знаете?

– Ну подойдите да спросите.

– Американские прочней…

– Да и красивее ткань намного.

– Они в пакетиках таких фирменных.

– А какая фирма?

– «Ли», кажется.

– «Ли»?

– «Ли».

– Хорошо.

– Господи, хоть бы какие достались…

– Говорят, у этих подкладка хорошая.

– Стеганая?

– Да. И мягкая такая, шелковая.

– Это хорошо. А то есть совсем без подкладки – один форс. А с подкладкой теплей.

– Теплей, конечно.

– Да и без подкладки они теплые тоже.

– Вообще-то бывают ничего и без подкладки.

– Но все равно с подкладкой лучше.

– Лучше. С подкладкой получше…

– А она отстегивается?

– Вот это не знаю.

– Должна бы.

– Наверно, отстегивается.

– А может, и нет.

– Если югославские, то должна.

– Должна?

– Ага.

– Тогда совсем хорошо.

При чтении этот текст производит впечатление поразительной аутентичности. Трудно вспомнить еще какое-нибудь произведение русской литературы, где разговорная речь передавалась бы столь убедительно. Кажется, что перед нами фрагменты живой речи, записанные на улице (впрочем, дальше мы убедимся, что это обманчивое впечатление).

Так, яркая примета устной русской речи – огромное количество частиц и прочих «мелких слов». Естественно, это мы видим и у Сорокина:

– Я слышала вчера по два давали.

– По два?

– Ага. Сначала- то по четыре, а потом по два.

– Мало как ! Так и стоять смысла нет…

– А вы займите две очереди. Тут приезжие по три занимают.

– По три?

– Ага.

– Так это целый день стоять!

– Да что вы. Тут быстро отпускают.

– Чего-то не верится. Мы вон с места не сдвинулись… […]

– Вон подходят как, совсем обнаглели. Мужчина, зачем вы пропускаете?! Что нам, целый день стоять?! Подходят, подходят!

– Они занимали, отошли просто …

– Да ничего они не занимали!

– Мы занимали, чего вы кричите.

– Ничего вы не занимали! […]

– Да занимали они, успокойтесь!

И дело здесь не только в количестве этих словечек, но и в том, как тонко обыгрывается их значение. Разберем только один пример из этого фрагмента – частицу вон во фразе Мы вон с места не сдвинулись. Вот и вон в качестве указательных слов различаются тем, что вот подразумевает указание на что-то поблизости, а вон – вдали. Именно поэтому невозможно вон вместо вот во фразах типа: Ученье – вот чума, ученость – вот причина. Нельзя Ученье – вон чума, ученость – вон причина .