Виталий Костомаров - Языковой вкус эпохи

Говоря о сегодняшнем функционировании русского языка, О. Б. Сиротинина выразила обеспокоенность состоянием «вспомогательных структур языка», что «может уменьшить и различительные возможности самого языка, т. е. привести его к упадку… Тире и двоеточие в бессоюзных предложениях стали употребляться без смыслового разграничения, появилось чисто формальное обособление в субстантивной группе и т. д.» (О. Б. Сиротинина. Ответ на анкету о состоянии русского языка. РР, 1992, 4, с. 55). Приведенные примеры уменьшения различительных возможностей знаков препинания свидетельствуют, несомненно, о действии той же общей тенденции нашей грамматики к упрощенчеству.

Любопытно, что сейчас стало модным восхититься старой орфографией и даже поставить на письме ер, ять , десятеричное i : газета и еженедельник называются Коммерсантъ-daily и Коммерсантъ-weekly , некий концерн именует себя Пересветъ (но без Ь на месте последнего Е! ), имеется издательство Твердъ , издается еженедельная газета Iностранец и т. п. В основе этих написаний лежит стремление к письменной архаике, которое в сочетании с ориентацией на англоязычность, выступает еще одним доказательством того, что книжность является важной чертой сегодняшнего языкового вкуса.

Любование упраздненными буквами старой азбуки есть, конечно же, проявление крайности моды на книжность, о чем уже говорилось в 0.4. Не один Коммерсантъ-daily служит тут примером, есть еще и малотиражный литературный журнал The Golden Age – Золотой вЬкъ, Банкъ «Столичный» – Bank «Stolichny», Stilьная страница в «Московском комсомольце» и много других названий. Показательно, что некий «Рок-журналист» выпустил компакт-диск под названием Vreмя, впеrёd (АиФ, 1994, 1). Тут симптоматичны не только оглядка вспять, но и взгляд в кое-кем желаемое двуязычное будущее.

Разумеется, к дореволюционному правописанию, которое авторы этих написаний знают хуже, чем английскую орфографию (напечатал же Л. Колодный, что посетивший Россию отпрыск семьи Романовых подписался благородно, по-старому «с ятемна конце – Константинъ!» ), эти орфограммы не имеют никакого отношения и служат всего лишь символами протеста и поиска, выражением настроения неудовлетворенности (упомянутые газета и еженедельник сокращенно себя называют Ъ! ). Собственно, как и значок с изображением Николая II отнюдь не означает, что его носитель любит этого царя, но лишь его недовольство всем, что вокруг сейчас, это прием демонстрации своей позиции.

Но и отбрасывая подобные курьезы, нельзя не заметить, что общество в целом перестало следовать куда более важным законам и соблюдать куда более серьезные запреты. Чтобы люди слушались «Свода…», он должен стать из приказного, командно-императивного объяснительным, ориентирующим и не чуждаться объективно возникающих новшеств, вообще меняющегося вкуса. Конечно, сказанное не следует воспринимать как призыв к отказу от воспитания правосознания и законопослушания, однако дидактичность обречена, если не улавливает психологические и культурные тонкости, а в нашем случае еще и прогноз намечающихся языковых тенденций.

Историческая и научная обоснованность рекомендаций, даже их простота сегодня, видимо, не так важны, как учет настроения публики, ее психологической установки, ее готовности к изменению порядка. Нормализаторы, которые всегда более или менее консервативны, сегодня не в моде. Нельзя, конечно, забывать и о том, что трудности, стоящие перед орфографическими комиссиями, порой объективно непреодолимы и вынуждают идти на субъективно-вкусовые решения. В самом деле, рекомендации, основанные на стремлении к унификации, не так уж редко оказываются неэстетичными.

Исследователи орфографии указывают на неизбежность вариативности и даже разноголосицы (см. многочисленные работы В. Ф. Ивановой – авторитетнейшего в этой области автора, для нашей темы особенно интересна ее статья «О современном правописании и новом издании орфографического словаря» – РЯШ, 1993, 2). Соответственно, тому разбросу, который уже наблюдается, суждено расти.

Здесь к месту указать и на характер шрифтов, на модные начертательные новшества, отражающие, несомненно, воздействие компьютерной графики. По мере того как машина уподобляется человеку, человек (или, по крайней мере, его вкус) все более уподобляется машине. Сильным фактором выступают масс-медиа, особенно кино, телевидение и видео с их сложным взаимодействием речи и изображения, собственно языковых и иных приемов воздействия и передачи информации.