Олег Лекманов - «Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

В комментируемом фрагменте НБН с ошибками цитируется переведенное Блоком стихотворение Гейне “Ich weiß nicht, was soll es bedeuten…”:

(55, т. 3, с. 378–379)

Перевод этот был сделан Блоком вовсе не “наспех для «Всемирной литературы»” в конце 1910-х гг. (как пишет далее О.; см. с. 245), а еще в 1909 г. по внутренней потребности. Блок настолько ценил его, что включил сначала в книгу стихов “Ночные часы”, а затем в свое собрание сочинений.

Приведем две финальные строки стихотворения Гейне: “Und das hat mit ihrem Singen / Die Loreley gethan” – “И это сделано пением Лорелеи” (441, S. 178–179), т. е. вариант, предлагаемый Гумилевым (или О.), действительно ближе к оригиналу.

С. 245 Но ведь и переводы Гумилева… – Вина не пробовать вам вновь. – С неточностями цитируется песенка “Рено и его четырнадцать жен” в переводе Гумилева: “– Тогда сосите вашу кровь, / Вина не видывать вам вновь” (121, с. 95).

С. 245 У Георгия Иванова, большого мастера перевода… – Порою пьянствуя, монахи не шумели. – Нам не удалось найти произведения, в которое вошла эта строка. Возможно, речь идет о черновом варианте перевода одной из строк “Орлеанской девственницы” Вольтера, над которым Иванов работал вместе с Адамовичем.

С. 245 Он к тому же сам таскает дрова на третий этаж… – Квартира на ул. Декабристов (Офицерской), д. 57, в которой Блок жил с 1912 г., располагалась на четвертом этаже. Находившаяся в этом же доме квартира его матери, в которую Блок с женой переехали 23 февраля 1919 г., – на втором этаже. Сравните в воспоминаниях Н. Павлович о поэте: “Он сам носил дрова из подвала, правда, невысоко, всего на второй этаж, но сердце у него уже сдавало” (297, с. 462).

С. 245 …не “тихий ад”… — Отсылка то ли к зачину стихотворения Блока 1914 г.: “День проходил, как всегда: / В сумасшествии тихом …” (55, т. 3, с. 51), то ли к финалу стихотворения Ходасевича “Из окна” (“Нынче день такой забавный…”, 1921): “Восстает мой тихий ад / В стройности первоначальной” (356, с. 52).

С. 245 Любовь Дмитриевна, жена Блока, и его мать не выносят друг друга… – …все вместе поселились. – Сравните, например, в письме матери Блока к М. Ивановой от 14 октября 1920 г.: “Люба ненавидит и презирает меня яро, но я молчу и не подаю ей повода к сценам. Саша тоже много молчит. Иначе будут крики, вопли, слезы” (56, с. 512).

Описывая взаимоотношения Любови Дмитриевны Блок (урожд. Менделеевой, 1881–1939) и Александры Андреевны Кублицкой-Пиоттух (урожд. Бекетовой; 1860–1923), О. опиралась на свидетельства М. Бекетовой, приведенные в книге о Блоке К. Мочульского: “«<���…> Когда его мать и жена начинали при нем какой-нибудь спор, он испытывал усиление физических страданий и просил их замолчать». Бекетова прибавляет: «Эти несогласия между наиболее близкими ему существами жестоко мучили Александра Александровича. В сложном узле причин, повлиявших на развитие его болезни, была и эта мучительная язва его души»” (246, с. 438). Сравните в книге Мочульского ранее: “Блок борется с навязчивыми мыслями о смерти: он принимает «страшный мир» только потому, что в нем живут два существа, которых он любит больше себя: жена и мать” (там же, с. 312).

О переезде Блока и Любови Дмитриевны в квартиру матери поэта см. чуть выше в нашем комментарии. Отметим, что о нем упоминает и К. Мочульский в своей книге о Блоке: “Чтобы избежать выселения и тратить меньше дров на топку, Блоки переселяются на квартиру Александры Андреевны. Комната, где работает поэт, служит спальней и общей столовой” (там же, с. 427).

С. 246 Он все продолжает десять лет подряд трудиться над своим “Возмездием”. — В предисловии к публикации третьей главы этой своей неоконченной поэмы, датированном 12 июля 1919 г. (55, т. 3, с. 300), Блок писал: “Поэма «Возмездие» была задумана в 1910 году и в главных чертах набросана в 1911 году” (там же, с. 295).