Олег Лекманов - «Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

Чтобы понять приблизительно ритмический дар, заложенный в этом «пэоннейшем из поэтов», – таковой титул пожаловал ему вскоре Андрей Белый, – я расскажу следующее. В 1926 году Иосиф Уткин напечатал в одном из московских тонких журналов стихотворение, в точности скопировавшее вот этот размер. На большом собрании (в помещении «Правды») такой тонкий знаток стиха, как Владимир Маяковский, приводя это стихотворение Уткина, чрезвычайно хвалил его за исключительную оригинальность размера, за нововведение в русском стихосложении. Между тем Осипу Мандельштаму, когда он этим стихотворением, конечно сам того не подозревая, действительно сделал крупнейшее нововведение в русскую метрику, расширив ее пределы, ибо впервые применил пятисложную стопу и тем раскрыл дорогу для целого ряда видоизменений стиха, – Мандельштаму было тогда не больше восемнадцати лет” (321, с. 101–102).

С. 222 Сами понимаете, какой я акмеист? – …и даже усердно старался писать по-акмеистически… – Разумеется, Мандельштам в конце 1910-х – начале 1920-х гг. в разговорах мог оценивать акмеизм и степень своей близости к нему по-разному, однако не следует забывать, что до гибели Гумилева он от причастности к акмеистическому движению не отказывался. Более того, 24 октября 1920 г. в Доме литераторов Мандельштам сделал “доклад о новых путях в акмеизме” (228, с. 168).

С. 223 От вторника до субботы… – Не зачерпнув воды крылом. – Без ошибок приводится стихотворение Мандельштама 1925 г.

С. 223 Трудно, очень трудно мне было освободиться от его менторства, но все же удалось. – Сравните в мемуарах Г. Иванова о Мандельштаме:

“В дореволюционный период сильнее всего на него влиял Гумилев. Их отношения в творческом плане (в повседневной жизни их связывала ничем не омраченная дружба) были настоящая любовь-ненависть. «Я борюсь с ним, как Иаков с Богом», – говорил Мандельштам. Победителем из этой поэтической борьбы неизменно выходил Гумилев. Прямой результат этих побед – стройное совершенство «Камня» и отчасти «Tristia». Перечитывая стихи Мандельштама, изданные им уже после гибели Гумилева, я нашел в них несколько гумилевских поправок, когда-то яростно отвергнутых Мандельштамом и все же им принятых.

Можно по-разному расценивать поэзию Гумилева. Но не может быть двух мнений о значении Гумилева как учителя поэзии. В этой роли он был по меньшей мере тем, что Дягилев в балете. <���…>

Странно сказать, почти все лучшие, кристально просветленные, неподражаемые стихи Мандельштама написаны как бы немного по внушению цеховому, вернее гумилевскому. Мандельштам подчинялся акмеистической дисциплине, принимая ее как некое монастырское послушание, но то и дело возмущенно против нее восставал” (157, т. 3, с. 618).

Процитируем также слова Мандельштама о Гумилеве, приведенные в письме С.Б. Рудакова к жене от 1 июня 1935 г.: “«Трамвай» Н. Г<���умилева> – иллюзия, «представим себе», – значит, уже ничего нельзя представить. Все время помнишь, что действие в П<���етрограде> – путешествие за гривенник. А он считал, что это лучшее; я говорил, что «Колчан» очень плохая книга, а он – что лучшая. <���…> А понимал он стихи лучше всех на земле, но ценил в себе не это, а свои стихи” (293, с. 59).

С. 223 Выкарабкался и теперь в “разноголосице девического хора пою на голос свой”. – Переиначенная цитата из стихотворения Мандельштама 1916 г.:

(226, т. 1, с. 57–58)

С. 223 Дважды два четыре… – Что нам надо знать. – Неточно цитируется песня Телемаха из оперетты Кузмина “Женская верность, или Возвращенная Одиссея” (1911). У Кузмина: