Акростих «Спиридон», также относящийся к первой половине 1820-х гг., исследователи с большой долей вероятности приписывают Гоголю, хотя автограф его отсутствует. Содержание самого раннего произведения Гоголя – баллады «Две рыбки», относящейся к началу 1820-х годов, известно по пересказу. В балладе содержится романтическая история о рано умершем юноше-поэте. Сюжет типичный для сентиментально-романтических произведений начала XIX века на тему об исключительной судьбе поэта в обществе. Например, в «Евгении Онегине» Пушкина, в типе Ленского эта тема сохраняется и позднее, хотя и в полуиронической форме. Исследователи указывают, что мотив баллады мог быть навеян смертью брата писателя в 1820-м году.
О другом произведении этого периода – трагедии «Разбойники», известно лишь, что она была написана пятистопным ямбом. Исследователи соотносят факт создания этого произведения с интересом писателя к Шиллеру (работы которого он даже переписывал), а также публикацией поэмы Пушкина «Братья-разбойники».
Впрочем, идея борьбы за свободу и справедливость была широко распространена в литературе того времени. У того же Пушкина – это «Дубровский», «Цыганы», «Кавказский пленник» и другие.
Не сохранился и автограф акростиха «Спиридон», авторство которого исследователи также соотносят с Гоголем. Акростих представляет собой написанную ямбом эпиграмму на товарища по гимназии Федора Корниловича Бороздина: прозвище Спиридон Гоголь дал по сходству его прически с прической расстриженного священника.
В тексте стихотворения есть пропуски слов и варианты строк.
Се образ жизни нечестивой,
Пугалище дервишей всех
И…….. строптивой,
Расстрига, сотворивший грех.
И за сие-то преступленье
Достал он титул сей
О чтец! Имей терпенье,
Начальные слова в устах запечатлей.
Гоголь даже нарисовал «Спиридона» в соседстве с дьяволом и выставил на стенде в Гимназии. Судя по тому, что розыгрыш Гоголя приурочен ко Дню рождения Бороздина (12 декабря), а в 1826 году тот уже гимназию окончил, и событие это могло быть только в декабре 1825 года. Следовательно, к этому времени можно отнести написание акростиха. Эпиграмма свидетельствует о том, что замкнутость характера Гоголя, о которой говорят его товарищи и он сам, носила довольно специфический характер. Едва ли можно считать «замкнутым» человека, выставившего в зале плакат с эпиграммой на брата своего товарища. Кроме того, воспоминания гимназистов свидетельствуют о том, что Гоголь вообще любил шутки и розыгрыши. Он давал своим однокурсникам различные прозвища, шутливые имена – черта, характерная для его последующего творчества. Эпиграмма тоже была написана ямбом.
Есть сведения о другой эпиграмме Гоголя, посвященной гимназисту И. Г. Пащенко, которого друзья гимназисты частенько уличали во лжи.
Наш Вралькин в мире сем редчайший человек!
Подобного ему не сыщешь в целой век.
Как станет говорить, – заслушаться все надо,
Как станет – так и рай вдруг сделает из ада.
Был в Риме, в Лондоне… да где он не бывал!
Весь мир на языке искусно облетал.
Видимо, к этому периоду, к середине 1820-х гг., относится и близкая к эпиграмматическому жанру сатира «Нечто о Нежине, или Дуракам закон не писан». По имеющимся сведениям, это была первая в творчестве Гоголя художественно-историческая типология различных слоев жителей Нежина. По сохранившемуся плану в сатире было пять разделов: 1. «Освящение Церкви на Греческом кладбище»; 2. «Выборы в Греческий Магистрат»; 3. «Всеедная Ярмарка»; 4. «Обед у Предводителя (Дворянства) П***»; 5. «Роспуск и Съезд Студентов».
К 1825 г. относится также неавторизованный отрывок из стихотворного произведения «Россия под игом татар». «Россия под игом татар» (по другим источникам «Битва на Калке») задумана и выполнена как поэма, впоследствии уничтоженная Гоголем. Восстановлены лишь две строки из поэмы, сохранившиеся в памяти матери Гоголя:
Раздравши тучи среброрунны,
Являлась трепетно луна.
Как видно, и здесь – все тот же высокий ямб.
В 1826-м году в Нежинском гимназическом журнале «Метеор литературы» было помещено стихотворение «Непогода» (другое название «Новоселье»). Подпись под автографом «Н. Гоголь»
«Невесел ты?» – «Я весел был, —
Так говорю друзьям веселья, —
Но радость жизни пережил.
И грусть зазвал на новоселье.
И молод был и светлый взгляд
Был опечален, с тяжкой мукой
Не зналось сердце; темный сад
И голубое небо скукой
Не утоляли – я был рад…
Когда же вьюга бушевала
И горн гремел, и дождь звенел
И небо плакало – грустнел
Тогда и я: слеза дрожала,
Как непогода плакал я…
Но небо яснело, гроза бежала —
И снова рад и весел я…
Теперь как осень, вянет младость,
Угрюм; не веселиться мне,
И я тоскую в тишине
И дик; и радость мне не радость».
Смеясь, мне говорят друзья:
«Зачем расплакался, – погода
И разгулялась и ясна;
И не темна, как ты, природа».
А я в ответ: «Мне все равно,
Как день, все измененья года;
Светло ль, темно ли, все одно.
Когда в сем сердце непогода».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу