Кирилл Шатилов - Правила в исключениях. Записки репетитора по английскому языку

Кто посмеялся над кем, полицейский над парнем, которого остановил, или парень над полицейским? Думаю, вы догадаетесь сами.

Не менее путаное предложение может получиться, если мы вставим в предложение косвенную речь.

Here is the guy who the policeman didn’t expect will laugh at him (Вот тот парень, от которого полицейский не ожидал, что он будет над ним смеяться)

Who did you say you will be laughing at? (Так над кем, ты сказал, ты будешь смеяться?)

Ещё примечательнее смотрятся в этом положении косвенные вопросы.

The guy said you will hardy guess what to the policeman (Едва ли ты угадаешь, что парень ответил менту)

Кроме того, сложности возникают тогда, когда подлежащее состоит не из одного слова, а из нескольких.

Answering the police officer with laughing was not the smartest thing to do (Отвечать полицейскому смехом было не самым умным решением; в данном случае подлежащим оказывается высказывание из шести слов)

What the guy did to the police officer will be well reported later (То, как парень обошелся с полицейским, будет впоследствии четко задокументировано)

What doesn’t kill us makes us stronger (Что нас не убивает, то делает нас сильнее)

То же самое может произойти не только с подлежащим, но и с дополнением.

He gave the guy who dared to laugh at him what he deserved (Он дал посмеявшемуся над ним парню то, что тот заслуживал)

Награда нашла героя, а мы нашли достойный конец, чтобы завершить эту нелегкую главу.

Сегодня меня угораздило вспомнить о Шекспире. На мысль о нем натолкнула 4-я часть фильма The Adventure of English , которую вы тоже можете лицезреть на этом сайте…

Язык Шекспира меня интересовал давно. Когда-то в студенческой юности даже переводил кое-что из него. Но вопросы остались. Потому что любой, даже самый замечательный перевод (я сейчас говорю исключительно о поэзии) является не более чем новым произведением, написанным переводчиком, и никоим образом не отражает всего того, что можно почерпнуть, читая оригинал. Помню, какое разочарование меня охватило, когда я увидел хваленый «перевод» Набокова «Евгения Онегина» – там не оказалось ни Пушкина, ни языка, ни поэзии – просто безОбразный пересказ.

Что касается Шекспира (или тех, кто подписывался именем этого сугубо материалистичного деятеля от театра, даже в завещании которого были тщательно перечислены все до последней ложки, но не было упомянуто ни одного произведения, якобы им написанного), так вот, продираясь через его язык, начинаешь понимать, что сложность его восприятия кроется не только в архаике слов и выражений, но прежде всего в том, что в сочетании слов чувствуется еще и иная, внутренняя связь, которая не может быть выражена иначе, как именно так. Все равно что стараться долететь живым до Марса или даже до Луны, что физически невозможно в принципе, поскольку любое живое существо умирает, если покидает пределы т.н. магнитного пояса Земли (это к вопросу о споре, были ли американцы на нашем подозрительном спутнике). И неважно, какой толщины стенки скафандра или обшивки…

Как же Шекспира понимают его нынешние соотечественники? Задавшись эти вопросом, я снова пустился в плавание по Интернету и выудил занимательный пример перевода Шекспира… на английский. Современный, разумеется. Поделюсь с вами отрывком из знаменитого монолога Гамлета. Сперва прочтите его в официальном оригинале:

А вот как то же самое место выглядит в переложении на современный язык для тех англичан, кто не стремится вглядываться во внутреннюю связь слов:

Кстати, пока я бороздил Интернет, мне подвернулся еще один вариант этого отрывка. Примечателен он тем, что очаровательно не похож на оригинал. И тем не менее это тоже Шекспир, причем в том виде, в каком «Гамлет» был опубликован впервые, в период с 1603 по 1611, в формате так называемых quarto (1/4 часть листа газетного формата). Считается, что те издания были «пиратскими» и за ними, как правило, следовало «исправленное» издание самого автора. Первое же полное издание произведений Шекспира увидело свет лишь после его смерти. Итак: