Александр Кукушкин - Вокруг риторики за 365 дней. Упражнения для развития речи

Прочитайте за сегодняшний день этот отрывок («Рославлев», 1831 г.) семь раз, он того стоит.

Меня вывезли в свет зимою 1811 года. Не стану описывать первых моих впечатлений. Легко можно себе вообразить, что должна была чувствовать шестнадцатилетняя девушка, променяв антресоли и учителей на беспрерывные балы. Я предавалась вихрю веселия со всею живостью моих лет и ещё не размышляла… Жаль: тогдашнее время стоило наблюдения.

Между девицами, выехавшими вместе со мною, отличалась княжна ** (г. Загоскин назвал ее Полиною, оставлю ей это имя). Мы скоро подружились вот по какому случаю.

Брат мой, двадцатидвухлетний малый, принадлежал сословию тогдашних франтов, он считался в Иностранной коллегии и жил в Москве, танцуя и повесничая. Он влюбился в Полину и упросил меня сблизить наши дома. Брат был идолом всего нашего семейства, а из меня делал, что хотел.

Сблизясь с Полиною из угождения к нему, вскоре я искренно к ней привязалась. В ней было много странного и ещё более привлекательного. Я ещё не понимала ее, а уже любила. Нечувствительно я стала смотреть её глазами и думать её мыслями.

Отец Полины был заслуженный человек, то есть ездил цугом и носил ключ и звезду, впрочем был ветрен и прост. Мать её была, напротив, женщина степенная и отличалась важностью и здравым смыслом.

Полина являлась везде; она окружена была поклонниками; с нею любезничали – но она скучала, и скука придавала ей вид гордости и холодности. Это чрезвычайно шло к её греческому лицу и к чёрным бровям. Я торжествовала, когда мои сатирические замечания наводили улыбку на это правильное и скучающее лицо.

Полина чрезвычайно много читала и без всякого разбора. Ключ от библиотеки отца её был у ней. Библиотека большею частью состояла из сочинений писателей XVIII века. Французская словесность, от Монтескьё до романов Кребильона, была ей знакома. Руссо знала она наизусть. В библиотеке не было ни одной русской книги, кроме сочинений Сумарокова, которых Полина никогда не раскрывала. Она сказывала мне, что с трудом разбирала русскую печать, и, вероятно, ничего по-русски не читала, не исключая и стишков, поднесённых ей московскими стихотворцами.

День 17

Представьте себя участником события, которое начинается с welcome drink.

Это может быть официальная презентация, деловой приём, бал, маскарад, бал-маскарад и вообще любое частное или корпоративное торжество. Вы общаетесь с группой людей, не преследуя никаких особых целей. Разговор складывается таким образом, что в один момент все ваши собеседники затихают, смотрят на вас и ждут короткого рассказа, который поразит их до глубины души.

По каким-то причинам вы не хотите их разочаровать.

Задание заключается в том, чтобы в своём рассказе обязательно произнести каждое из этих пяти слов: рубашка, призрак, шампанское, иностранец, патологоанатом. Сделали? Как видите, ничего сложного. Теперь составьте ещё три истории со следующими ключевыми словами:

1. Стол, Бог, робость, известие, пуля

2. Молодёжь, загадка, злость, дупло, мысль

3. Ум, горе, деревня, минута, рука

День 18

Вы боитесь шизофрении? Будьте осторожны с ответом, только шизофреник совершенно не боится шизофрении. Сегодня вы попытаетесь приблизиться к его мироощущению, хотя бы отчасти.

Задание такое – нужно как можно дольше устно описывать одну вещь, явление или понятие так, чтобы это описание одновременно подходило к совершенно другой вещи, явлению или понятию.

Например, вы описываете проспект, на котором живёте – говорите о его шуме, о недавней реставрации, о людях, о любви к нему, о том, что раньше он был другим и т. д. При этом кроме проспекта держите в уме ещё любимый клуб, и описание проспекта должно подходить клубу тоже – он ведь шумный, там недавно была реставрация, там есть люди, вы его любите, раньше он был другим и т. д.

День 19

Знаете, чем пропаганда отличается от ораторской речи?

Оратор обязательно скажет вам, что делать, а пропагандист воздержится. Ораторская речь объясняет, как следует поступать, а пропаганда – нет. Пропаганда вообще скромна и деликатна, если уж на то пошло. Она не диктует, она лишь говорит, как устроен мир. А потом уже люди сами свободно действуют в предложенных обстоятельствах. Разумно и ответственно, но – в системе координат, заданной пропагандой.

Вот почему так важен факт. На нём базируется представление о мире и людях. Аргументы прекрасны и убедительны, но ничто так не программирует поведение людей, как факт. Пусть ложный, но ими самими воспринимаемый как истинный.