Иосиф Ольшаницкий - Загадки русского заполярья

Образцами 'правильности' становились столичные варианты произношения, приемы словообразования и построения фраз, заметно менявшиеся даже на протяжении одной жизни человека. Нормы и правила в русском языке возникали при устном общении, но эталонами для всех постепенно становились примеры написания слов людьми на государевой службе.

Церковный язык все более отставал в своих возможностях от потребностей бытового общения и письма. Приемы словесного общения в быту накапливались так же, как в наше время накапливаются приемы изложения узко профессиональных тем. Всего несколько веков тому назад возможности русской речи (которую, чем глубже в древность, тем менее уверенно можно называть языком) были очень ограничены.

Как и профессиональное изложение специфической темы без накопленной терминологии невозможно, так даже и бытовое мышление было убого в начальные периоды возникновения русской речи, которая со временем развилась в один из самых , если не самый гибкий язык мира.

Особенно способствовали накоплению возможностей русского языка приемы изложения, выработанные лучшими русскими писателями 19 века. Далее язык развивался еще стремительнее, — под влиянием потребностей века XX–го.

На стр. 21 своей книги 'Слово о словах', Л., 1962 г., Л. В. Успенский писал:

'Так А. С. Пушкин излагает нам легенду о смерти Олега Киевского, излагает великолепным русским языком. А вот другой рассказ о том же легендарном происшествии.

'И приеха Олег на место, идеже бяху лежащие кости его (коня — Л.У. ) и лоб гол и воступи ногою на лоб; выникнучи змея и уклюну и в ногу и с того разболевся умьре'.

На каком языке это написано? По–польски, по–чешски? Нет! Перед нами тоже прекрасный и правильный русский язык, но такой, каким пользовались наши предки за семь–восемь веков до Пушкина'.

Вот здесь придется не согласиться со Львом Успенским. Прекрасным и правильным русский язык стал благодаря и А.С.Пушкину, и еще многим и многим творцам русского языка. То, что цитирует Успенский, написано по–русски, но это еще не русский ЯЗЫК, а всего лишь ещё очень несовершенная русская РЕЧЬ.

Не только за 7–8 веков до Пушкина она всегда у всех и всюду была разная, — без каких–либо четких правил или хотя бы эталонов правильности. 'Правила' для 'древнерусского языка' создавались исследователями старины совсем недавно, и эти 'правила' не соответствуют действительным текстам памятников письменности. Называть еще не развитую речь древних русов 'прекрасным языком' - это даже не дело вкуса. Слог 'Повести временных лет' только тем прекрасен кое–кому, что он мало понятен ныне живущим.

Эта 'Повесть' , как выясняется, была написана приблизительно в XVI в. (А. Бушков) - вовсе не так давно, как считалось, а те всего лишь несколько существующих, кратких памятников русской письменности, самых древних, с 11–го века - с великим трудом были якобы расшифрованы лишь учёными. За 7–8 веков до Пушкина такого русского слога, который так восхваляет Л. Успенский, ещё не было. Гладко повествовать по–русски было тогда пока ещё вообще невозможно, даже устно.

Когда–то не было ни русов, ни русского языка.

Этносы и языки образовывылись не мгновенно, но удивительно быстро, — из того, что уже было.

Возможности излагать и мыслить, например, по–русски соответствовали имевшимся средствам межэтнической в Восточной Европе — русской — речи прошлых веков. Называть русским ''языком'', да ещё и ''правильным'', и ''прекрасным'', обмен междометиями, чем за 7–8 веков до Пушкина только и могла быть русская ''речь'', - это бессмыслица.

Столь развитого межэтнического средства речевого общения — по–русски - тысячу лет тому назад ещё не было. Тогда оно лишь начинало возникать из шифрующей лексики торговых жаргонов древнееврейского языка хазарских купцов.

На протяжении всей своей недолгой истории русский язык развивается исключительно быстро. Даже западные исследователи происхождения письма, а не служивые самохвалы в России, признают, что в обозримом будущем живыми будут только несколько языков в мире, из них лишь два европейских, включая русский. Пожалуй, именно он и есть самый гибкий язык в мире, хотя он значительно уступает английскому по числу корней слов. Насколько быстро развивается этот самый перспективный язык, настолько же быстро его перспективы сходятся в самых ближайших веках прошлого. В той вовсе не глубокой древности, где эти перспективы сходятся, русский язык ещё не был языком, а ещё чуть ранее он не был даже речью. Русский язык, как и все прочие его славянские диалекты, складывавшиеся в своих бассейнах больших рек, зарождался с мимики, с жестов, с междометий, с условных звуков и с условных, всеми искажаемых слов межплеменного торгового общения. Эталонами таких слов и приёмов связи между этими словами становились в основном искуственные слова тайных жаргонов хазарских купцов. От них среди местного, весьма разнородного населения, быстро распространялась по бассейну реки лексика отгаданных слов, которые произносились еврейскими торговцами везде, где эти купцы–рах'дон'иты 'дороги указыва'ющие' (др. евр.) появлялись. В Индии английский язык служил строгим эталоном речевого общения между разнородными племенами. А русские говоры разнородных хазар возникали из дикой смеси местной речи с медленно растущей долей заимствованных, неточно разгадываемых, поначалу намеренно тайных от них слов и приёмов в искуственных жаргонах еврейских купцов. У евреев было то главное преимущество перед всеми, что они обладали письменностью, что позволяло хорошо налаживать деловые связи в огромную систему.