Леонид Крысин: Слово в современных текстах и словарях

Процессы, происходящие в современном русском языке, многообразны. Это и заимствование иноязычных слов (иногда – неумеренное), и вторжение разговорной стихии в публичные формы речи, и вовлечение в литературное словоупотребление – как устное, так и письменное – лексики из социальных и профессиональных жаргонов. Эти явления требуют, во-первых, лингвистического анализа и, во-вторых, нормативной оценки. Кроме того, не очень прост вопрос о том, как должны отражаться новые явления в словарях, особенно тех, которые имеют статус нормативных.

Некоторые из этих проблем рассматриваются в предлагаемой книге. Она представляет собой собрание очерков, объединенных по тематическому принципу.

Первая часть книги – это очерки об иноязычных заимствованиях, их свойствах, их взаимоотношениях с исконной русской (или ранее заимствованной) лексикой, их «поведении» в языке, о способах и формах описания иноязычных слов и специальных терминов в современных толковых словарях.

Вторая часть книги содержит статьи, посвященные литературной норме – ее природе, соотношению ее, с одной стороны, с системными возможностями языка, а с другой – с узусом, речевой практикой. Идет речь здесь и о типичных отклонениях от нормы и своего рода «точках роста» среди таких отклонений, то есть явлениях, в которых просматриваются не просто ошибки, а зарождение определенных тенденций развития на том или ином участке литературного языка. Весьма показательна в этом отношении языковая игра, при которой происходит сознательное нарушение нормы и мобилизация всех средств, имеющихся в языковой системе, в том числе и «не одобряемых» нормативными регламентаціями (некоторые виды языковой игры рассматриваются в очерке, завершающем этот раздел).

В третьей части книги помещены краткие заметки о словах – об истории их появления в нашем языке, особенностях их формы и значения, сферах употребления, нормативном статусе.

Читаю газеты:

Участники саммитапришли к консенсусу..;

В бутиках– большой выбор одежды прет-а-порте…

То и дело мелькают: имидж политика, большой бизнес, киллеры, путаны, наркокурьеры…

Слушаю радио:

– Вот что рассказал нашему корреспонденту автор нового римейка;

– В США прошли праймериз,показавшие значительный дисбалансв рейтингекандидатов…

Диктор телевидения сообщает:

– Первые траншибыли переведены в офшорныезоны;

– Пресс-секретарь премьер-министра информировалсобравшихся о перспективахв сфере инвестиционнойполитики государства;

– Дилеры прогнозируютдальнейшее падение котировок этих акций…

Что за напасть? Почему такое обилие иноязычных слов в наших средствах массовой информации – на страницах газет, в радио– и телеэфире? В последние два десятилетия поток иноязычных, главным образом английских, заимствований усилился, и один из известных русистов назвал его даже не потоком, а потопом [Костомаров 1993]. Общественность не на шутку обеспокоена обилием американизмов в нашей речи, и кое-кто считает, что это угрожает самобытности русского языка.

Попробуем разобраться в том, насколько «законны» многие новейшие заимствования, нельзя ли найти им соответствующие русские замены. Да и сам процесс иноязычного влияния на наш язык – насколько он естественен и необходим, не перешел ли он в последние годы разумных границ? Или, может быть, сетования на засорение нашего словаря «чужаками» преувеличены?

Для развития почти каждого языка процесс заимствования слов из других языков вполне естественен и обычен. Тем не менее, и к самому этому процессу, и в особенности к его результатам – иноязычным словам – носители языка часто относятся с изрядной долей подозрительности: зачем что-то брать у других – разве нельзя обойтись средствами родного языка?

Иноязычное слово нередко ассоциируется с чем-то идеологически или духовно чуждым, даже враждебным, как это было, например, в середине прошлого века, когда в пылу борьбы с «низкопоклонством перед Западом» велено было писать и говорить вместо бульдозер – тракторный отвал, вместо грейдер – струг, игру футбольных команд стали называть не матчем, а встречей, радиопередачи об этих встречах надо было называть не репортажами, а рассказами, и т. д. Илья Эренбург в своих воспоминаниях «Люди, годы, жизнь» отметил, что даже сыр камамбер был в это время переименован в сыр закусочный (подробнее об этом см. [Крысин 1968: 138-141]).