Олег Трубачев - История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Из балтийских форм этого слова назовем литовск. mote ‘женщина’ далее motere [155] P. Skardzius . Lietuviu kalbos zodziu daryba. Vilnius, 1943, стр. 306. то же, moteris то же — результаты тенденции аналогического выравнивания основ; moteriske то же, производное с суффиксом принадлежности −isk- , собственно ‘женская’ (ср. чешск. zenska ‘женщина’). Литовск. motina ‘мать’ представляет собой производное от того же корня, с той лишь особенностью, что это — относительно позднее образование, произведенное уже не от исконной основы на −r- (mote , род. п. moter-s) , а от усеченной (mot-ina) прибавлением суффикса −ina , генетически — индоевропейского суффикса принадлежности *-in- , видимо, утратившего основное значение. Ср. аналогичное расширение основы другого старого термина родства — устаревшего литовск. avynas (av-yna-s) : слав. ujь < и.-е. *auo-s ‘дядя по матери’. Сюда же принадлежат образования от усеченной основы литовск. mote ‘corka chrzestna’, motis ‘syn chrzestny’ [156] К. Buga . Medziaga lietuviu kalbos zodynui ir snektoms tirti (Vieksniu parapijos zodziai). — «Tauta ir zodis», t. I, 1923, стр. 347. . Вторичность значения литовск. mote ‘женщина’ ввиду достоверности генетических связей представляет факт, не вызывающий сомнений [157] Ср. Е. Fraenkel . Problemi di grammatica e vocabolario lituani. — «Studi baltici», vol. 6. Roma, 1936–1937, стр. 115–116. , ср. распространенный в разных языках обычай называть жену в семейном кругу ‘матерью’: русск. мать в этом значении, нем. Mutter. На последнее как на аналогию литовск. mote ‘женщина’ < ‘мать’ указывает Б. Дельбрюк [158] В. Delbrück , стр. 435. Ср. еще С. D. Buck, стр. 95. . Старое значение литовск. mote ‘мать’ сохранило ясные следы, например, в pamote ‘мачеха’ [159] Е. Hermann . Einige Beobachtungen an den indogermanischen Verwandtschaftsnamen. — IF, Bd. 53, 1935, стр. 98. , в отдельных формах от mote: mocia, тоciute ‘мать, матушка’, ср. в народной песне: Ner man mociutes kraiteliui krauti ‘Нет у меня матушки, чтоб копить приданое’.

Интересное и к тому же весьма древнее производное от *mater- представлено в русск. матерóй , ст.-слав. маторъ , словенск. mator и др. В. Вондрак [160] W. Vondrak , Bd. I, стр. 178. справедливо утверждает, что из двух огласовок matorъ и materъ первая ( matorъ, matoreti ) старше, чем matereti , подвергшееся ассимиляции и в свою очередь вызвавшее появление materъ. Таким образом, обозначается чередование mater-: mator-. Согласно указанию Ю. Куриловича, формы с −tor появляются в определенных исторически засвидетельствованных сложениях и знаменуют отличие производных форм от непроизводных [161] J. Kurylowicz . Études indoeuropéennes, I. Krakow, 1935, стр. 90–100; его же. L’apophonie en indo-europeen. Wroclaw, 1956, стр. 40–41. . Это хорошо видно в греч. μήτηρ: άμήτωρ, в которых отражено соотношение, восходящее к индоевропейскому языку.

На том же основании мы считаем, что слав. *mator- происходит из сложений типа za-mator- (ср. русск. заматореть) со ступенью −о- от *mater- ‘мать’, в то время как матереть, матерой (с е ) — уже вторичны, диссимилированы. Тут следует еще раз подчеркнуть, что этимологическая связь *mater ‘мать’ и слав. *matorъ ‘матерой, сильный, старый’, лат. maturus ‘зрелый’, а также древность производного *mator- , возможно, представляют один из следов положения женщины-матери в древности [162].

Формы типа болг. майка являются сокращенныхми, от о.-слав. mati [163]. Их вероятная первоначальная сфера употребления — звательная форма [164], которая, как известно, благоприятствует преобразованиям, сокращениям, даже «искажениям». Наряду с толкованием *mātēr из слова «детского лепета» та- у имеются объяснения отдельных форм как упрощений в речи *mātēr : греч. μα, μαια [165].

Простейшие формы типа та- обнаруживают собственные словообразовательные тенденции. Сюда относятся — удвоение, при котором в одних случаях экспрессивность выражалась удлинением согласного (ср. греч. μάμμα, μάμμη ‘мама, мать, бабушка’), в других — удлинением гласного: слав. тaта , ср. нем. Миhте< герм . *moma ( < и.-е. *māma ); вторичное разложение, которое мы, по-видимому, имеем в нем. Amme ‘мамка, кормилица’ и других из m-am- [166].

Относительно широко распространено в индоевропейских языках название матери от корня *пап-, *папа-, *апп- , который встречается также в роли названия отца (ср. выше): алб. папε, nεnε , тохарск. nani ‘matri_mihi’ хеттск. annas и др. [167]

О генезисе этих индоевропейских образований можно, видимо, повторить то, что уже говорилось о названиях матери *mam-, *am- , так как они представляют совершенно аналогичные в структурном отношении словообразовательные типы: сложение папа , простая форма an-. Это важно для обоснования связи форм *nana, *an(n)a между собой. Очевидная аналогичность структуры словообразовательных типов от обоих корней ( папа, ап(п)а: mama, am(m)a ) объясняется близостью условий их употребления. Отсюда — тождественное выражение экспрессивности, которая, по-видимому, издавна характеризует эти образования [168]: удвоение согласных, удлинение гласных. Существенная разница между этими двумя экспрессивными названиями матери состоит в том, что в отличие от *mama t связанного с *mater , и.-е. *папа, *пап(п)а, *ап(п)а стоят в известном смысле особняком среди прочих названий матери. Но они в свою очередь связаны с рядом других индоевропейских терминов родства, ср. пап в значении ‘отец’, слав. *vъп-иkъ <���и.-е. *an- .