Борис Казанский - Приключения слов

Но по мере того, как алхимия в тщетных опытах смешивания, нагревания, растворения и выпаривания всевозможных веществ становится подлинной наукой, химией, блекли и старинные фантастические представления, и термины алкоголь и эликсирспустились из туманных высот воображения на твердую почву. Эликсирстал скромным медицинским термином, означающим лечебное питье (теперь заменено термином микстура,буквально значит смесь). Алкогольстал означать очищенную и крепкую, благодаря перегонке, основу – то, что теперь называется эссенцией.Одной из важнейших таких эссенций была винная, винный спирт, получение которого в чистом виде было большим достижением старинной химии.

Извлечение опьяняющей основы вина, которая оказалась прозрачной, легко воспламеняемой (горящей голубым огнем) летучей жидкостью, обладающей большой растворяющей способностью и не замерзающей (в условиях того времени), естественно, произвело большое впечатление на ученых той эпохи. Ведь это была «душа» вина! Поэтому-то и назвали его «винным спиртом»: по-латыни спиритус вини(spiritus vini) означает буквально дух вина. От того же слова спиритусобразован термин спиритизм– вызывание духов и переговоры с ними через посредство медиумов или «столоверчения», которым очень увлекались во всей Европе во второй половине XIX столетия.

По-французски винный спирт также называется до сих пор «духом вина»*. [*В термине esprit-de-vin(винный спирт) слово esprit (дух) ведет происхождение от латинского spiritus. (Прим. ред.) ]. По аналогии с ним спирт, последний продукт перегонки дерева, назвали древесным спиртом. Вместе с этим и значение алкогольсосредоточилось на винном спирте. Но еще в начале XIX века английский поэт Кольридж, современник Пушкина, применяет для характеристики человека выражение «алкоголь эгоизма», в котором алкогольеще сохраняет свой старинный, полутаинственный смысл чистейшая суть вещества.

Верблюды останавливаются один за другим, устало сгибают сначала передние, потом задние ноги, опускаются на колени и медленно ложатся на землю. Они лежат в позе, в которой изображен маленький верблюд на памятнике известному путешественнику Пржевальскому в Саду трудящихся в Ленинграде*. [*Ныне Александровский сад. (Прим. ред.) ]. Верблюд приучен так ложиться, чтобы всадник мог легко сходить с него и садиться снова.

Какое наслаждение после утомительной тряски под палящим солнцем и ветром, который бьет в лицо раскаленным песком, оказаться, наконец, к ночи под тенью пальм и кустов, у студеного источника! Долог был путь от оазиса к оазису через пустыню.

Всадники спешиваются, поят верблюдов, засыпают им корму, доливают выпитые за дорогу бурдюки свежей водой из источника, и только после этого садятся сами на отдых.

Такая стоянка называется по-арабски альманах,что означает буквально место, где сгибаются колени(подразумеваются верблюжьи колени).

Но человек невольно переносит свои отношения и свойства на окружающий мир, представляя себе явления природы в образе живых существ, поступающих так, как привык он сам поступать, и создавая богов, подобных себе. Солнце, луна, планеты, созвездия движутся по небу, совершая определенный путь, как караваны в пустыне. На этих небесных дорогах также должны быть стоянки.

Мы говорим о летнем и зимнем «солнцестоянии», это дни, когда высота солнца над горизонтом в полдень максимальна (летом) или минимальна (зимой). Потом те точки на горизонте, откуда восходит и куда садится солнце, с каждым днем перемещаются, как будто солнце после отдыха опять прокладывает себе ежедневно новый путь. Планеты также, вследствие движения земли вокруг солнца, как будто останавливаются на некоторое время, как бы для отдыха, подымаясь в течение нескольких ночей примерно в том же месте, а затем их орбита опять начинает смещаться.

Эти стоянки небесных светил совпадают со сменой времен года, указывая наступление периода дождей, ветров, сроков прорастания, цветения и созревания плодов и определяя таким образом последовательность земледельческих работ, этапы пастушеской жизни. Для земледельца и пастуха весь обиход жизни строился по этому круговороту природы, по этому календарю, таблицей которого служило ему небо. Из этой необходимости очень рано возникают начала астрономии, и, как это ни удивительно, древний человек или современный «дикарь» знает жизнь неба гораздо лучше, чем нынешний средний городской обыватель, который часто не знает даже, когда бывает равноденствие или когда будет ближайшее новолуние.