Виктор Шкловский - Повести о прозе. Размышления и разборы

В эпоху создания романов Толстого существовали иные мироощущения, а потому и иные композиционные решения.

Когда Достоевский писал об «Анне Карениной» в «Дневнике писателя» (1877), то он прежде всего оговаривал свое право писать, говоря, что он пишет главным образом по поводу и о романе будет говорить «лишь пословно» [285] Ф. М. Достоевский. Полн. собр. художеств, произв., т, XII. М. — Л., Госиздат, 1929, с. 52. .

Его поразила сцена смерти Анны Карениной. Он написал о ней: «Явилась сцена смерти героини (потом она опять выздоровела) — и я понял всю существенную часть целей автора. В самом центре этой мелкой и наглой жизни появилась великая и вековечная жизненная правда, и разом все озарила» [286] Там же, с. 53. .

Достоевскому показалось, что все решено: «Виноватых не оказалось: все обвинили себя безусловно и тем тотчас же себя оправдали» [287] Ф. М. Достоевский. Полн. собр. художеств, произв., т. XII, с. 53. .

Дальше Достоевский писал про Толстого: «Поэт доказал, что правда эта существует в самом деле, не на веру, не в идеале только, а неминуемо и необходимо и воочию» [288] Там же. .

Но роман не кончился сценой примирения.

Весь мир старого Петербурга и все в нем осталось на своих местах, осталась и «вина» Карениной, хотя даже швейцар Карениных не верит в то, что правда существует «необходно». Он открыл дверь виноватой Анне, чтобы пропустить ее к сыну.

Любовь, как и смерть, не умеет извиняться.

«…Против супружеской неверности, как против смерти, нет никаких средств» [289] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, с. 73. , — говорил Ф. Энгельс. Любовь жаждет осуществления и осуществляется в жизни и в искусстве, часто раскрываясь трагично.

Можно призывать к религии, можно призывать к раскаянию, можно описывать смерть как примирение, но нельзя восстановить старую нравственность жизни, потому что то основание, на котором она была создана, перевернулось вместе со старым укладом жизни. В «Дневнике писателя» Достоевский дал главу «Злоба дня». Он завистливо удивлялся в «Анне Карениной» тому, что Толстой доходит до самых основных вопросов, до «столпов» [290] Ф. М. Достоевский. Полн. собр. Художеств. произв., т. XII, с. 56. .

Родовые дворяне и коренные помещики после крестьянской реформы говорят о жизни, о праве на собственность, о социализме и так «…что по крайней мере отрицательная сторона вопроса уже решена и подписана ими бесповоротно».

Толстой раскрывает перед читателем основные причины неустройства, вскрывает такие противоречия, в которых начинает пульсировать освобожденная от случайности и привычности узнавания новизна жизни.

Для того чтобы соединить провода новым контактом, ножом счищают с них изоляцию. Так делает художник, и полезна боль обнажения сущности жизни.

Достоевский умел заставлять людей страдать, но в своих романах он создавал ряды решений, сталкивая мнения людей, и отступал перед общим авторским решением.

Между тем оно необходимо. К нему придет человечество. Новые контакты, новые связи вещей были обнаружены в классической русской литературе, которая подготовила человечество к новому пониманию жизни.

Когда «мыслящие» машины заселят высокие и низкие дома, когда они разгрузят человечество от мелочного вычисления, тогда еще более возрастет значение каждого нового поворота мысли и тогда еще более возрастет значение искусства.

Потому что искусство — это мир ощущаемый, осознаваемый ощущением.

Борьба за восстановление мироощущения производится не средствами одного изолированного человека. Литературный труд носит характер всеобщности. Общечеловеческий опыт помогает писателю создавать новые сцепления, исследовать мир по новым программам.

Думаю, что разделение событийного ряда и ряда композиционного не педантизм.

Для того чтобы произведение получило емкость, многозначность и тем самым долгую жизнь, нужно не только знание действительности, но и постижение этой действительности путем введения ее в художественную композицию.

Толстой много раз возвращался к теме Кавказа. Между первой фиксацией события, которое легло в основу повести «Хаджи-Мурат», и завершением повести проходит почти шестьдесят лет. Сама повесть рождается не только из воспоминаний Толстого, но из того сравнения, которое помогло ему увидеть новые качества в том, что он вспоминает.