Валерий Пестерев - Модификации романной формы в прозе Запада второй половины ХХ столетия

При общем мысленном охвате «Бессмертия» как цельного, самостоятельного и графически законченного текста легко просматривается чисто романный пласт произведения Кундеры: история Аньес. Стабильное положение современной самостоятельной и деловой женщины на службе и в семье — первый срез в этой истории. Вычленение и прослеживание нескольких линий в авторском повествовании об Аньес, прежде всего в ее взаимоотношениях с отцом, сестрой Лорой и мужем Полем. При явной связанности с образом Аньес, каждая из этих линий обретает по мере развертывания романной фабулы самостоятельность жизненной истории каждого из персонажей. А после смерти Аньес и женитьбы Поля на Лоре, в чью жизнь активно вплетается намеченная еще прежде линия дочери Поля и Аньес Брижит, обрисована тривиальная романная ситуация взаимоотношений (с любовью, соперничеством и скандалами) в треугольнике «муж — жена — падчерица».

Как это свойственно классическому образцу романа, где внешнесобытийное действие органично взаимодействует в причинно-следственной обусловленности с внутренним, поскольку роман сосредоточен «на судьбе отдельной личности, на процессе становления и развития ее характера и самосознания» [596] Богданов В.А. Роман // Краткая литературная энциклопедия. — Т. VI. — М., 1971. — С. 350. , изобразительно-выразительный план «Бессмертия» обращен к запечатлению внутреннего мира героев. В двойной рефлексии (самоосмысление героя через авторский анализ его состояния и поведения) и с психологической точностью раскрывается смятенный мир души — казусов, иллюзий, игры — Лоры, Поля и в особенности, конечно, Аньес.

Жизненная ситуация Аньес — ситуация отчуждения, которое перерастает в желание Аньес вырваться из привычного для нее и, казалось бы, счастливого и благополучного уклада жизни, а затем и из жизни вообще, что и осуществляется в ее случайной трагической смерти. Эта ситуация психологически не прослеживается, а намечается пунктирно; в психологически сконцентрированной форме авторский анализ углубляет изображение состояния Аньес.

Первая часть романа — «Лицо», в которой крупным планом дается Аньес (временные рамки описанного здесь одного дня ее жизни, фактически, вмещают все прожитые ею десятилетия), завершается главой, которая в свойственной Кундере лаконично-концентрированной манере и вводит в состояние отчуждения Аньес и, можно сказать, психологически исчерпывает его. Разнообразя приемы, Кундера отмечает прежде всего через несобственно-авторскую речь внезапно возникшее у Аньес, едущей вместе с Полем по ночному Парижу, «странное мощное чувство, которое охватывало ее все чаще и чаще: у нее нет ничего общего с этими существами о двух ногах, с головой на шее и ртом на лице» (23). И хотя Аньес противится этому чувству, «зная, что оно абсурдно и аморально», в аналитическом слове автора, в которое перетекает несобственно-прямая речь, выявляется психологический парадокс состояния Аньес. Проявление милосердия к нищим, как осмысливает это автор, несознаваемое(бессознательное), но действенное, вопреки мыслям и поступкам Аньес, отстранение: «Ее щедрость по отношению к нищим носила характер отрицания : она одаривала их не потому, что нищие также принадлежали к человечеству, а потому, что не принадлежали к нему, что они исторгнуты из него и, вероятно, столь же отстранены от человечества, как и она» (23). Пароксизм — этого «странного и мощного чувства» жизни — абсолютизация отчуждения как жизненной позиции, утверждаемой в несобственно-авторской речи: «Отстраненность от человечества — вот ее позиция» (23).

А тупиковая безвыходность отстранения, проявляющаяся к людям и человечеству, заключается для Аньес в ее отношении к конкретному близкому человеку — мужу. Хотя она и признается, «что за ее любовью к Полю ничего не стоит, кроме единственного желания: единственного желания любить его; единственного желания быть с ним в счастливом браке» (23— 24), однако троекратно повторенное «желание» говорит о том, что « надо», « чего хотелось бы»: есть «желание любить», но не любовь.

И до логического завершения отчужденность доведена в возникающей в воображении Аньес (как проекция в будущее и одновременно в потустороннее) фантастической картине прихода гостя с «иной, очень далекой планеты, занимающей во вселенной важное место» (24). Сознательно-бессознательное, нерешенное для Аньес, переживаемое ею и как «желание любить», и как «отстранение», материализуется в вопросе «гостя»: «…в будущей жизни вы хотите остаться вместе (с Полем. — В.П. ) или предпочитаете уже не встретиться?» (24). И после честного признания себе, что их совместная жизнь с Полем «основана на иллюзии любви, иллюзии, которую оба заботливо пестуют и оберегают», Аньес твердо отвечает, собрав всю свою внутреннюю силу: «Мы предпочитаем больше не встретиться» (25).