Михаил Шелякин - Язык и человек. К проблеме мотивированности языковой системы

Унаследованный человеком акустический канал связи нельзя понимать в генетическом, врожденном смысле, как, например, понимают ходьбу, дыхание и др. биологические функции человека: человек не рождается «речевым», подобно тому как он рождается уже с самого момента жизни «двигательным». Акустический канал связи коммуникации людей является продолжением его использования многими животными как наиболее эффективный канал для осуществления коммуникации.

Дело в том, что для коммуникации животных существуют три основных канала: зрительно-кинетический, перцептивно-обонятельный и акустический. Из всех этих каналов акустический канал обладает преимуществами перед другими: он может быть использован ночью, на относительно большом расстоянии, способствует созданию иконических знаков и дифференцированию знаков, имеет тесные связи с психическими и физиологическими состояниями животных, удобен для использования. Поэтому в животном мире преобладает акустический канал связи для

коммуникации. Разумеется, этот выбор канала является следствием не разумной оценки, а адаптацией животных к окружающей среде, и естественного отбора. Продолжая использование акустического канала связи, человек тем самым продолжал развитие принципа акустичности языковой системы.

Следствием адаптации производства языковых знаков к каналу связи коммуникации является их звуковой дискретный характер. Человек не может быть источником непрерывного звучания (мы обычно производим звуки на выдохе), человеческое звучание всегда дискретно. Поэтому языковые знаки уже по своей природе характеризуются звуковой дискретностью, степень и границы которой зависят от других факторов (о них см. ниже).

Другим следствием адаптации производства языковых знаков к каналу связи коммуникации является их слоговая дискретность, основанная на одном дыхательном толчке, задаваемом единой произносительной командой из центра, управляющего артикуляционными движениями. Слог считается элементарной антропофонической единицей, представляющей собой цельный артикуляционный и акустический комплекс, в котором происходит нарастание и спад величины воздушного потока (дыхательный импульс) и звучности. Поэтому вершиной слога является гласный – центральный слогообразующий элемент, а согласные – периферийными элементами. Функция слога заключается в обеспечении произношения и восприятия непрерывной звуковой последовательности отдельных языковых знаков. Во многих языках слог обнаруживает себя как фонологическая единица и имеет тенденцию к корреляции слогораздела и функции знака, т.е. к совпадению морфемы и слога (образованию силлабемы). Сказанное о слоге позволяет говорить о принципе слоговой дискретности языковых систем как универсальном принципе. Учет этого принципа имеет объяснительную силу при понимании процессов, происходящих в его пределах (ср. законы открытого слога, слогового сингармонизма и др.). Слог, видимо, был первичной основой для становления и развития фонем.

Одним из универсальных свойств языковых знаков, возникших в результате их адаптации к каналу связи коммуникации, является их линейный характер во времени, на значение которого особо обращал внимание Ф. де Соссюр. Он назвал линейный характер языковых знаков одним из принципов языковой системы и выделил следующие его признаки: протяженность языковых знаков во времени и их линейное измерение. Это означает, что акустические языковые единицы следуют друг за другом, образуя цепь (на письме временная последовательность заменяется пространственной). Ф. де Соссюр отмечал, что «об этом совершенно очевидном принципе сплошь и рядом не упоминают вовсе, по-видимому именно потому, что считают его чересчур простым; между тем это принцип основной, и последствия его неисчислимы. От него зависит весь механизм языка».[Соссюр 1977: 103]. Речь идет о том, что на основе линейного характера знаков возникают сочетания, имеющие протяженность (по его терминологии, синтагмы, состоящие минимум из двух единиц): например, пересчитать, против всех , человеческая жизнь , а в общем плане – синтагматические отношения между единицами языка, которые имеют свои правила установления, см. [Там же: 155—157]. О понятии синтагматики языковых единиц см. главу И (п. 6.1).