Наталья Федяева - Нормы в пространстве языка

В этом параграфе мы рассматриваем еще одну значимую для культуры сферу действия норм – традиции употребления языка, в числе которых не только традиции соблюдения норм, но и опыт их сознательного эстетически ценного нарушения.

Определяя в главе I норму с позиций синергетики, мы указывали на неразрывную связь параметров порядка, к которым относится норма, и проявлений хаоса – различного вида возмущающих факторов, девиаций. Именно конфликт этих разнонаправленных сил обеспечивает динамику системы, в том числе и языковой. Нормы и аномалии предполагают друг друга, более того «то, что называют отступлением от нормы, столь закономерно, что для языкового механизма является нормативным; это тоже норма, хотя и отрицающая норму в обычном смысле слова. Отсюда и термин антинорма» [105, с. 9]. Представляя континуум нормативных / ненормативных явлений в языке, Ю. Д. Апресян формирует шкалу: правильно – допустимо – сомнительно – очень сомнительно – неправильно – грубо неправильно [5, с 34] [19]. Показательно, как быстро совершается отход от нормативного полюса и как разнообразны по своей интенсивности возможные языковые неправильности. Для нашего исследования важно, что соотношение «норма – не-норма» применительно к языковым / речевым фактам отражает закономерности, выявленные на материале других систем и других норм:

– норма и аномалия теснейшим образом взаимодействуют;

– возможность отклонения от нормы заложена в самой системе как особый механизм ее существования и развития;

– эталонная норма и яркая девиация составляют полюса континуума нормативных / ненормативных явлений, одним из принципов устройства которого является градуальность;

– оценка аномалий неоднозначна: от признания отклонения ошибкой и, как следствие, порицания до признания особой ценностью и безоговорочного одобрения. В этой связи отметим принципиальную обратимость понятий прием и ошибка. Сошлемся на очень показательное название энциклопедического словаря-справочника под редакцией А. П. Сковородникова (М., 2005) «Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочеты», причем очевидна зеркальность разделов издания. Так, контаминация квалифицируется как речевая ошибка, но примеры контаминации – как реализация стилистического приема: Некто четвертый – это мой страх. Он сидит во мне. Он правит мной. Подсказывает. Корректирует. Вымогает. Удерживает. Бросает в дрожь. Усиливает кровообращение. Вгоняет в жар. В холод. Создает ощущение беспомощности. Оцепенения. Полного разлада с другим моим «я» [20].

Отклонения от нормы, которые имеют особое эстетическое значение, квалифицируются как полезные. Характеризуя последние, Т. Б. Радбиль [135] приписывает им следующие свойства:

– повышенная информативность, обусловленная тем, что аномалии как фигуры более заметны, чем норма-фон;

– конструктивность, объясняющаяся тем, что полезные нарушения не разрушают систему языка, а напротив, выражают ее креативный потенциал. Это утверждение находит свое отражение и в гипотезе о языке-гомеостате и нарушениях-метаплазмах, которые не вредят системе [84; 185];

– функциональная значимость, связанная с возможностями эстетической выразительности.

Проводя аналогии между языковыми нормами и нормами других систем, отметим, что особая ценность аномалий традиционно отмечается и социологами, и культурологами. Так, отмечается, что девиация позволяет точнее определить критерии нормы и довести эти критерии до сведения обычных людей; девиация является фактором социальных изменений, так как отклонение привлекает внимание к самой норме и т. п.

К полезным отклонениям от языковой нормы традиционно относят тропы и фигуры речи. Тропы характеризуются как отклоняющиеся от нормы средства, реализующие переносные смыслы, а тропеический текст как деформированный по сравнению с нормой [53, с. 333]. Так, метафора «как бы отвергает принадлежность объекта к тому классу, в который он входит, и в включает его в категорию, к которой он не может быть отнесен на рациональном основании» [9, с. 176]. Заметим, что подобный случай в свете нашего исследования может быть квалифицирован как нарушение когнитивных норм. Аналогичным образом понимаются и стилистические фигуры: это «любые обороты речи, отступающие от некоторой (ближе неопределяемой) нормы разговорной “естественности”» [44, с. 466]. Например, анаколуф характеризуется отклонением от синтаксической нормы в результате смешения двух разных синтаксических конструкций (Таких людей мало и редки, и бережно подходить к таким (А. Ремизов, ruscorpora)).