Наталья Федяева - Нормы в пространстве языка

Итак, жанрам, как литературным, так и повседневным речевым, свойствен тот набор функций, которые мы определили для норм. Жанры задают определенные рамки (норма-граница), в которых действует носитель языка. При этом мы вновь можем наблюдать относительность власти норм: человек может выйти за установленные пределы, а также, находясь в них, проявить свою индивидуальность. Таким образом, нормы жанров выступают как направляющая, но не полностью подчиняющая себе сила.

Индивидуальность и свобода воли носителя языка позволяют ему сознательно нарушать жанровые нормы; при этом несоблюдение нормы имеет знаковый характер. В случае с литературными жанрами выход за пределы может привести к созданию нового жанра, который, в свою очередь, вновь станет нормой и т. д.: «нарушение нормы может быть творческим актом, приводящим к возникновению новых сущностей» [81, с. 11].

Используя противопоставление социальных и когнитивных норм, рассмотренные выше жанровые нормы определим как социальные:

– они традиционны;

– они представляют собой системы правил и обусловленных ими запретов;

– они осознаваемы и могут быть специально изучены;

– их соблюдение / несоблюдение становится основанием социальных оценок;

– они формируют социальные ожидания и др.

Принимая сказанное выше, мы полагаем, что жанры являются также сферой действия нормативных представлений о типичных, обычных, массовых появлениях того или иного объекта. Эти представления являются для жанров важной формирующей силой. Мотивируем это утверждение.

Мы уже подчеркивали, что нормативные представления, являющиеся результатом познавательной деятельности человека, инте-риоризируясь, становятся своеобразной естественной установкой. Они воплощают представления человека о мире, позволяют классифицировать и оценивать новые объекты с опорой на жизненный опыт. Важная часть этих представлений может быть описана формулами «так бывает» (норма) – «так не бывает» (не-норма):

Господь знает, скольких скрипачей я слышал в своей жизни, но когда он начал играть, я подумал: что-то ненормальное, наверное, подзвученная скрипка. Так не бывает, наверное, сонаризированная (С. Спивакова, ruscorpora); Один из воинов проткнул ему грудь копьем. Потекла кровь и вода – это была лимфа из предсердия. Так бывает при разрыве сердца, а в особенности в зной при солнечном ударе (Ю. Домбровский, ruscorpora); Зубы у Мироеда были белые, крупные, частые и острые. У людей таких не бывает, да и не у всякого зверя встретишь (М. Успенский, ruscorpora).

Нормативные представления как знания о том, как бывает, а как – нет, являются для жанров некой рациональной, информативной основой, при этом акцент на обычном или невероятном во многом определяет жанровую специфику. Рассмотрим это утверждение на примере сначала художественных, а затем повседневных речевых жанров.

Художественная литература по определению представляет читателю вымысел, и ее возможности в этом отношении практически безграничны. Однако предлагаемый вымысел может иметь большее или меньшее сходство с действительностью или, иначе, в большей или меньшей степени соответствовать нормативным представлениям, существующим в сознании носителя языка. Рассмотренные в этом аспекте литературные жанры также обнаруживают различия в том, соответствует ли их типовое содержание нормативным представлениям. Очевидно, мы вновь обнаружим континуум нормативных / ненормативных явлений, в котором будут обнаружены и яркие девиации, и максимальная нормативность.

Избирая принцип классификации жанров, считаем возможным обратиться к опыту О. О. Борискиной и А. А. Кретова [23]. Для нас в концепции этих лингвистов важны следующие моменты. Во-первых, авторы предлагают рассматривать национальное языковое сознание, выявляя скрытые смыслы, формирующие криптоклассы – скрытые языковые категории (термин криптокласс (криптотип) предложен Б. Уор-фом [171] и встречается в [25; 64; 141] и др.). Значение нормы, несмотря на возможную эксплицитность выражения, в большом числе случаев остается неосознаваемым и специально не вербализуемым. Отметим в этой связи, что семантическая категория может быть квалифицирована как грамматический криптокласс, если имеет грамматический характер ее косвенного отражения [25, с. 30]. Анализируя семантическую категорию нормы, мы отмечали эту закономерность, что позволяет нам считать исследования криптоклассов родственными, близкими по духу. Во-вторых, авторы включают понятие криптокласса в исследование языковой категоризации действительности, указывая на взаимодействие когнитивных и языковых факторов. Эта идея близка нашей гипотезе о роли нормативных представлений в процессе категоризации. В-третьих, О. О. Борискина и А. А. Кретов предпринимают интересную попытку содержательной классификации словосочетаний, в основе которой лежит такой критерий, как соответствие содержания представлениям носителей языка о мире; одним из базовых понятий классификации является понятие нормы. Установленная идеологическая близость подходов, как нам кажется, дает возможность распространить предложенную классификацию на литературные жанры. Если представления о мироустройстве классифицировать как нормативные представления, то с учетом соответствия содержания жанра знаниям носителя языка о мире, можно выделить: