А. Колмогорова: Аргументация в речевой повседневности

Схематично сущностные характеристики повседневности и их взаимозависимости можно представить следующим образом (рис. 1).

Рис. 1. Сущностные характеристики повседневности

Завершая разговор о философском аспекте повседневности, следует определиться в понимании статуса повседневности в жизненном пространстве человека. Так, например, П. Бергер и Т. Лукман, а также А. Шютц (Григорьев 1987: 125) трактуют повседневность как высшую, верховную реальность, реальность par excellence, по сравнению с которой другие сферы представлены как квазиреальности.

Такую значимость она приобретает в силу того, что напряженность сознания наиболее высока именно в повседневной жизни: повседневная жизнь накладывается на сознание наиболее сильно, настоятельно и глубоко. Субъект воспринимает ее в состоянии бодрствования, в естественной установке, как упорядоченную реальность, феномены которой систематизированы в образцах. Реальность повседневной жизни конституирована порядком объектов; с помощью языка происходит регулярное предоставление объективаций каждому отдельному индивиду и установление порядка, в рамках которого приобретают смысл и значение объективации. Модусы «здесь-и-сейчас», выступая фокусом внимания к повседневной жизни, организуют ее реальность. Реальность повседневной жизни существует как самоочевидная и непреодолимая фактичность, не требующая доказательств и проверок своего существования.

С другой стороны, В.Н. Сыров, например, предпочитает видеть в повседневности один из множества возможных способов освоения реальности человеком (Сыров 2000).

Представляется, что повседневность, действительно, правильнее было бы определить как один из возможных модусов существования человека, освоения им окружающего мира, поскольку, во-первых, кроме него еще можно выделить, скажем, профессиональный модус, креативный модус, которые могут мирно сосуществовать в ментальности одного человека; во-вторых, доля именно такого восприятия мира может существенно варьировать от личности к личности. Однако нельзя отрицать, что модус повседневности является постоянной частью мировосприятия каждого человека, поэтому в данной работе мы предполагаем произвести лингвистическое описание процесса аргументации именно в модусе повседневности. Аргументация достаточно подробно изучена в рамках различных профессиональных модусов: в логике (Кривоносое 1996; Рузавин 1997; Ивин 2004; Ивлев 2008), в ораторском искусстве и опыте публичных выступлений (Аристотель 2007; Поварнин 2002), в научных и учебных текстах. В рамках знаменитой голландской школы, лидерами которой являются Ф. Еемерен и Р. Гроотендорст (Eemeren, Grootendorst 1992, 1994, 1995) интерес лингвистов сфокусирован на интермодусном аспекте аргументации: выявляются и описываются константы, процедуры, закономерности аргументации как процесса социального взаимодействия в целом. Нам представляется интересным и достаточно новым рассмотреть аргументацию как процесс, объект и ситуацию в модусе повседневности, то есть так, как она представлена в психологической реальности обыденного сознания и проявляется в повседневном речевом общении.

Прежде чем приступить непосредственно к анализу проявлений аргументативного процесса в повседневном речевом общении, считаем необходимым остановиться на толковании самого термина «речевое общение», поскольку, являясь одним из ключевых в лингвистике, он претерпевал множество интерпретаций в процессе развития и становления различных лингвистических парадигм.

Отметим, что традиционно в лингвистической литературе XX в. чаще использовался термин «коммуникация». Связано это, скорее всего, с более глобальным, обобщенным характером этого термина, семантика которого, во-первых, не подразумевает обязательного и непосредственного участия людей в данном процессе (коммуницировать могут и приборы, электронные системы т.д.), а во-вторых, при коммуникации не обязательна обратная реакция: скажем, получен сигнал от исследовательского робота на Марсе, значит, коммуникация состоялась, при этом реакция ЦУПа на данный сигнал может быть, а может – и нет. А.С. Нариньяни отмечает, что если коммуникация есть технический обмен информацией, взаимодействие, объекты которого участвуют в обмене актами порождения (хотя остается не совсем понятным, как можно информацию порождать!) и восприятия информации, то общение – коммуникация, не сводящаяся только к обмену информацией и не ограничивающаяся только ею (Нариньяни 2008: 620). Важную роль в общении играют эмоциональная и физиологическая составляющие, при этом в некоторых случаях информационная составляющая и вовсе может отсутствовать (фатическое общение). Таким образом, термин «общение» в качестве обязательных и дифференциальных сем имеет: «взаимодействие между людьми», «обязательное присутствие неинформационных составляющих взаимодействия» и «получение реакции на воздействие».