Марина Шумарина - Язык в зеркале художественного текста. Метаязыковая рефлексия в произведениях русской прозы

(1)<���…> просто неловко вспомнить, как по приезде в Иерусалим я отказалась от прекрасной съемной квартиры <���…> только по одной причине: дом <���…> стоял на улице Писга. Я представила себе, как сообщаю свой адрес московским друзьям и как, посылая письма, они выводят на конверте: Pisga-street… / Нет-нет, сказала я маклеру, эта квартира мне не подходит. / <���…> (Между прочим, «писга» означает – «вершина» <���…>) (Д. Рубина. «Я не любовник макарон».); (2)Меняю фамилию из трех букв на аналогичную из пяти (Л. Измайлов. Миниатюры).

Намеки на обсценную лексику относятся к разряду «регулярных», или «продуктивных» намеков [102], которые «строятся по регулярным правилам реконструкции содержания и основываются на знаниях о мире, присущих подавляющему большинству членов языкового социума» [Баранов 2006]. Содержание, связанное с об-сценизмами, гарантированно воспринимается адресатом с высокой степенью точности, поскольку «намек формирует не альтернативный уровень содержания текста, а его имплицитную составляющую, непонимание которой может привести к коммуникативной неудаче» [Там же]. При замене бранных слов эвфемизмами, при использовании намека на обсценизм читатель легко справляется с «шифром» послания, «испытывая, может быть, особое эвристическое наслаждение от эффекта узнавания закодированного» [Мокиенко, Никитина 2004: 11].

Образованные люди (согласно мифу) пользуются обсценизмами не от бедности словаря, а преследуя определенные коммуникативные цели. Так, нецензурные выражения воспринимаются как проявление демократичности:

Ты материшься, чтобы подчеркнуть свое равенство со мной. Так всякие народники в прошлом веке делали, чтобы показать свою близость к народу(Э. Володарский. Дневник самоубийцы).

Для интеллигенции свободное использование обсценизмов – атрибут свободы:

Еще в СССР <���…> шумела дискуссия о праве на литературную жизнь табуированных слов. С ученым видом поднимаясь над интеллигентской неловкостью, полумаститые писатели и доктора филологии защищали в печати права мата на литературное гражданство, светски впиливая в академические построения ядреный корень. Сыты лицемерием, хватит, свободатак свобода(М. Веллер. Ножик Сережи Довлатова).

3. Употребление мата имеет некоторые гендерные ограничения, которые можно считать своеобразными коммуникативными нормами. Так, вполне органичной (и даже обязательной) выглядит брань в устах мужчины (1). Грубые слова придают мужчине даже некоторый шарм, могут вызывать восхищение как проявление лихости, брутальности (2):

(1)Жили мы, заключённые <���…> дружно, и начальство не очень притесняло. Когда выводили нас на работу, конвойные удивлялись: все мужики, а мата нет (И. Грекова. Хозяева жизни); (2)<���… > и Долинин выругался таким усложненным многоэтажным матом, что Жанна неожиданно для себя расхохоталась и бросилась в объятия к своему озверевшему любовнику. / – Вот таким я тебя люблю! А ну еще раз заверни по матушке и по батюшке! (Ю. Азаров. Подозреваемый).

Женский мат признаётся противоестественным, поскольку женщинам свойственны иные эмоциональные реакции:

Я подчиненных, будучи редактором газеты, довожу до слез (девушек-корреспонденток) и до нервного мата (юношей-корреспондентов) (Е. Белкина. От любви до ненависти).

Брань в устах женщины вызывает резко отрицательную оценку со стороны как мужчин, так и женщин (1); нецензурные выражения, употребляемые женщиной, – это социальный знак (2): (1)

«Это плохо, что ты матом ругаешься. Девочкам матом ругаться нельзя», – сказал Холмогоров (О. Павлов. Карагандинские девятины… НКРЯ); Она представила себе побледневшие глаза Мур, тихий хрипловатый голос, повышающийся до звонкого стеклянного крика. <���…> Самый подлый, самый нестерпимый мат – женский…(Л. Улицкая. Пиковая дама); (2)<���…> курила, хлестала водку, ругалась матом– словом, законченная уголовница-рецидивистка(А. Рыбаков. Тяжелый песок).

4. В целом мат воспринимается как естественное средство коммуникации, рождающееся непосредственно из природной потребности человека. Так, брань позволяет снять напряжение, облегчить душу:

Андрей, дождавшись, когда веселая компания скрылась вдали, выскочил на дорогу с облегчающим душу матоми, перехватив дробовик за прохладные стволы, хрястнул им о телеграфный столб <���…> (П. Проскурин. В старых ракитах. НКРЯ); Это экспрессия… Очень помогает.Знаешь, как хорошо ругаться матом? Лучше аутотренинга.Выразишься – и легкий! (Г. Щербакова. Год Алёны).