Илья Франк - Прыжок через быка

В. В. Иванов в статье «Близнечные мифы» пишет:

«Наиболее ранний пласт близнечных представлений прослеживается в зооморфных близнечных мифах, предполагающих участие в близнечном рождении животных или родство между животными и близнецами. У нивхов (на Сахалине и в Приамурье) мать близнецов хоронили в медвежьей клетке, а о самих близнецах говорили как о “зверях”. Сравните также обряд убийства близнецов после их рождения, который был распространен у многих народов. Их обычно относят (в горшках, как в древнехеттском близнечном мифе, или в кувшинах) в воду, болото или в лес (где они, по поверьям, блуждают и после смерти), отправляют на съедение животным, как бы возвращая той нечеловеческой (часто водной) среде, с которой связывают их рождение. У африканских йоруба обезьяна – брат близнецов, у дан близнецы связываются с черной змеей, у глиди-эве близнецы “принадлежат к дому буйвола”. В Дагомее близнецов считали детьми лесных духов, к которым они возвращаются после смерти».

Затем В. В. Иванов говорит об архаическом ритуале отделения близнецов и их матери от племени, об их сакрализации: «происходит осознанное обособление носителей сверхъестественной силы (не только опасной, но часто и благодетельной) от коллектива, их почитающего». А о причине возникновения близнечных мифов В. В. Иванов говорит лишь следующее: «Истоки близнечных мифов можно видеть в представлениях о неестественности близнечного рождения, которое у большинства народов мира считалось уродливым (а сами близнецы и их родители – страшными и опасными)».

Может быть, все наоборот: не потому близнецы и их мать сакрализуются, что они страшны первобытному человеку, а потому они могут быть ему страшны, что через них сквозит изначальная сакральная схема, «существенная форма» (Гёте), что в их рождении ощущается прыжок через быка?

Сакральная схема может сквозить и в лице, и в лице бывает «прыжок через быка»:

Это маска духа с Аляски. Правый глаз здесь особенный. В этой маске имеет место обрядовый переход слева направо: от левого, обычного глаза – к правому, колдовскому. [96](Переход может происходить и в противоположную сторону.)

Интересно, не здесь ли кроется корень такого обычая, как подмигивание? У Пушкина, например, мы можем наблюдать, как подмигивает «Тень» [97](видимо, потому, что знает судьбу и хочет сказать герою: а я-то все знаю наперед, что с тобой будет):

«Пугачев смотрел на меня пристально, изредка прищуривая левый глаз с удивительным выражением плутовства и насмешливости».

Или в повести «Пиковая дама»:

«– Туз выиграл! – сказал Германн и открыл свою карту.

– Дама ваша убита, – сказал ласково Чекалинский.

Германн вздрогнул: в самом деле, вместо туза у него стояла пиковая дама. Он не верил своим глазам, не понимая, как мог он обдернуться.

В эту минуту ему показалось, что пиковая дама прищурилась и усмехнулась. Необыкновенное сходство поразило его…

– Старуха! – закричал он в ужасе».

«После нее Германн решился подойти ко гробу. Он поклонился в землю и несколько минут лежал на холодном полу, усыпанном ельником. Наконец приподнялся, бледен как сама покойница, взошел на ступени катафалка и наклонился… В эту минуту показалось ему, что мертвая насмешливо взглянула на него, прищуривая одним глазом [98] . Германн, поспешно подавшись назад, оступился и навзничь грянулся об земь».

Если Гринева спасает любовь, то Германн кончает плохо: «Германн сошел с ума». [99]Не каждый посвящаемый благополучно проходит обряд и получает возможность видеть свою судьбу и управлять ею. О Германне Пушкин говорит:

«Не чувствуя раскаяния, он не мог однако совершенно заглушить голос совести, твердившей ему: ты убийца старухи! Имея мало истинной веры, он имел множество предрассудков. Он верил, что мертвая графиня могла иметь вредное влияние на его жизнь, – и решился явиться на ее похороны, чтобы испросить у ней прощения» . [100]

Сам Пушкин был весьма суеверен, то есть внимателен к различным пророчествам и приметам, чему есть много свидетельств – как в биографии, так и в произведениях. Этим свойством он наделил и Татьяну из романа «Евгений Онегин» (друг Пушкина Кюхельбекер отмечал, кстати, что Татьяна характером очень похожа на Пушкина):