Илья Франк - Прыжок через быка

Это «Бхагавадгита»: Кришну по просьбе Арджуны показывает ему свой истинный облик.

То есть: сначала видишь-ощущаешь Тень, а потом она разделяется на бесчисленные глаза. И это ты сам разделяешься, расчленяешься.

Или наоборот: сначала воспринимаешь множественность, а потом из нее может «соткаться» «Тень». (Эти две вещи трудно разделить.) Так, в романе Германа Мелвилла «Моби Дик, или Белый кит» сначала является белый спрут, а потом – белый кит (кашалот, сам Моби Дик):

«Четыре вельбота вскоре закачались на волнах и, возглавляемые личной шлюпкой Ахава, торопливо устремились за добычей. А она между тем скрылась под водой. Подняв весла, мы ожидали ее появления, как вдруг в том самом месте, где она скрылась, она медленно всплыла на поверхность. Забыв и думать о Моби Дике, мы разглядывали самое удивительное зрелище, какое только открывало когда-либо таинственное море глазам человека. Перед нами была огромная мясистая масса футов по семьсот в ширину и длину, вся какого-то переливчатого желтовато-белого цвета, и от центра ее во все стороны отходило бесчисленное множество длинных рук, крутящихся и извивающихся, как целый клубок анаконд, и готовых, казалось, схватить без разбору все, что бы ни очутилось поблизости [70] . У нее не видно было ни переда, ни зада, ни начала, ни конца, никаких признаков органов чувств или инстинктов; это покачивалась на волнах нездешним, бесформенным видением сама бессмысленная жизнь.

Когда с тихим засасывающим звуком она снова исчезла под волнами, Старбек, не отрывая взгляда от воды, забурлившей в том месте, где она скрылась, с отчаянием воскликнул:

– Уж лучше бы, кажется, увидеть мне Моби Дика и сразиться с ним, чем видеть тебя, о белый призрак!

– Что это было, сэр? – спросил Фласк.

– Огромный спрут. Не многие из китобойцев, увидевших его, возвратились в родной порт, чтобы рассказать об этом.

<���…>

Если для Старбека появление спрута служило зловещим предзнаменованием, для Квикега оно имело совсем иной смысл.

– Когда твоя видел спрут, – проговорил дикарь, стоя на носу высоко подвешенного вельбота, где он точил свой гарпун, – тогда твоя скоро-скоро видел кашалот».

Что касается глаз, можно вспомнить и китайскую Гуаньинь (японскую Каннон) – божество, выступающее преимущественно в женском обличье, спасающее людей от всевозможных бедствий. Гуаньинь – подательница детей, родовспомогательница, покровительница женской половины дома. А для этого ей надо иметь тысячу глаз и тысячу рук. Так она иногда и изображается:

А вот она же 20-метровая, с двумя драконами:

Страшный, губительный аспект смотрящей навстречу человеку «Тени», превращающейся затем во множественность, в расчленение, можно видеть в Лернейской гидре, о которой в «Теогонии» Гесиода говорится:

Геракл поражает гидру:

Губительный аспект можно видеть также в Медузе Горгоне, которая обращает всех, встретивших ее взгляд, в камень и на голове которой кишат змеи (как раз являющие собой множественность, разделение). Медузе Горгоне отрезает голову Персей, глядя на нее не прямо, а на ее отражение в щите, отвернувшись. То есть можно сказать, что герой использует зеркало – и прямо как в гадании (сравните со стихотворением Блока).

Караваджо. Медуза. 1598–1599 годы

Однако Медуза Горгона изображается и как Хозяйка зверей:

Итак, героев у источника жизни двое, вдвоем сподручнее:

Правда, с другой стороны, когда героев двое, это может кончиться и гибелью. Так, например, распрощались с жизнью сыновья Посейдона Алоады – братья От и Эфиальт. Вот что сказано об этом в «Мифологической библиотеке» Аполлодора: