История Авиации 2000 06

За освоение Су-25 корейцы поначалу взялись самостоятельно, в полном соответствии с идеологией, отказавшись от инструкторского сопровождения, но в этом деле идеи чучхе оказались слабым подспорьем. Командира местной эскадрильи, учившегося в Краснодарском училище, отозвали домой, когда он успел выполнить лишь пару полетов, а остальные не имели и такого опыта. Корейский график оказался очень плотным: уже на второй день по прибытии группа Бурушко начала занятия. Не желая терять времени, корейская сторона настояла на пересмотре обычной программы переучивания, исключив из нее общие моменты, сочтенные общеизвестными и предложив сосредоточиться на практической стороне, эксплуатации и ее особенностях.

Техописания и руководства по обслуживанию Су-25 на корейском языке не было, а переводчик «товарищ Ким» путался в тонкостях авиационной терминологии (в корейском языке отличалось само построение фраз, и в прямом переводе вообще было не понять, что имеется в виду). Проблему решили кропотливым, но результативным способом: чтобы разобраться с устройством агрегата или системы, собирались 20-30 человек, старательно конспектировали рассказ нашего специалиста, потом оставались допоздна и обсуждали каждое слово, доходя до сути. За ночь обладатель лучшего почерка каллиграфически переписывал обобщенный труд, готовя его к следующему утру. Методом «мозгового штурма» по- корейски, главу за главой, подготовили доступные для всех инструкцию по основным техническим вопросам.

Корейцы оказались любознательными и дотошными учениками, живо интересовавшимися тонкостями эксплуатации и не упускавшими возможности узнать что-то новое. Стоило нашим офицерам или грузинской бригаде начать работу, вокруг собирались местные механики с припасенными тетрадками, записывая и зарисовывая приемы обслуживания, подходы к узлам и применяемый инструмент. Заметной, однако, была нехватка эрудиции и технической грамотности, из-за чего большинство старалось в работе не выходить за рамки инструкции и не решалось «свое суждение иметь» (образовательный уровень, по общему мнению наших инженеров, «застрял на уровне МиГ-15»), Техники и механики носили простенькие темно-синие тонкие комбинезоны, стараясь беречь их, и работать в обычные дни выходили в ношеном, застираном и штопаном, что поощрялось. В той же одежде работали и зимой, утепляться было нечем, и простуженный полк поголовно шмыгал носами. На занятиях многие засыпали от усталости и недоедания, случались и голодные обмороки. Зарплата младшего офицера КНДР составляла 70 вон (около 25 рублей), но купить он практически ничего не мог. Предполагалось, что служащий в Народной Армии обеспечен всем и ни в чем не нуждается, и время от времени некоторые, стесняясь, просили наших военных купить им в валютном магазине сигарет.

Несколько лучше жили летчики, выделявшиеся светло-зелеными комбинезонами и имевшие более сытный паек; однако эта «роскошь» была вынужденной, иначе они просто не могли бы выдержать перегрузки при пилотаже – случалось, когда посаженные на пригоршню риса пилоты в воздухе теряли сознание. Обязательными в столовой в любой день были стоявшие на столах графины с бесплатной водкой.

В организации полетов доминировала экономность. Сберегая топливо и ресурс на стартовую позицию самолеты буксировали тягачами. Сразу после посадки и сруливания с полосы штурмовики глушили двигатели и таким же образом их доставляли на стоянку. Сберегая керосин, не давали летать даже инструктору Бурушко, довольствуясь его уроками «пеший по-летному» и лекциями. Из той же экономии полеты проводились реже, чем в советских ВВС, не чаще одного-двух раз в неделю, но за счет рационального планирования каждая летная смена плотно насыщалась разнообразными заданиями с тем, чтобы наибольшее число летчиков отработало все виды боевой подготовки – пилотаж, одиночное и групповое самолетовождение, боевое маневрирование и, что было не очень привычно для наших, обязательные реальные бомбометания, стрельбы из пушек и пуски НУРСов.

Так же регулярно проводились летно-тактические учения, следовавшие каждый месяц всем составом полка (втрое-вчетверо чаще, чем в наших частях, где ЛТУ обычно приурочивалось к зимней и летней итоговым проверкам). ЛТУ корейские штурмовики проводили штатными боеприпасами, нанося удары бомбо-штурмовые удары по целям на специально оборудованном острове-полигоне в Желтом море. Боеприпасов для этого хватало – усердно готовясь к грядущей войне, на складах накопили неисчислимые запасы этого добра. В основном это были бомбы старых типов, отечественных моделей М-46, завезенные сразу после войны 1950-1953 гг. Подвешивать их на Су-25 не удавалось, мешало выступающее третье ушко. К радости корейских оружейников, гордиев узел разрубил майор Анатолий Панчин, открыв секрет, известный всем «афганцам»: сделав пару насечек напильником, лишнее каленое ушко он сбил лихим ударом кувалды, после этого бомбы пошли в дело.