Брайан Хэйр - Почему собаки гораздо умнее, чем вы думаете

Конечно, очень интересно исследовать, как собаки нас понимают. Но это лишь одна сторона коммуникации, которая не сводится только к получению информации. Что, если наше общение с собаками и в самом деле двунаправленное?

В заповеднике «Лола Я Бонобо», где мы с Ванессой изучаем приматов, живет собака по кличке Мистик. Днем она ласковая и застенчивая, а вот ночью совершенно преображается. Мистик охраняет наш дом, грозно облаивая тех, кто подходит достаточно близко. В Конго знают, что всегда лучше дополнительно перестраховаться. Единственная проблема заключается в том, что наш дом стоит у главной дорожки в заповеднике, по которой работники ночной смены постоянно ходят туда-сюда. Мистик исправно облаивает каждого прохожего, независимо от того, познакомилась она с человеком вчера или знает его всю жизнь. Наконец, мы просто научились спать под этот лай. Но я подумываю: а если возникнет серьезная опасность — например, приблизится незнакомец с ружьем, — сможет ли Мистик залаять как-то необычно? Так, чтобы мы поняли: в человеке, подходящем к дому, есть что-то странное и настораживающее.

Может показаться, что собачьи вокализации довольно просты. Раймонд Коппингер указывал, что большая часть собачьих звуковых сигналов сводится к лаю и что лай, по-видимому, никак не дифференцируется. Коппингер рассказывает о собаке, которой было приказано охранять свободно пасущийся скот. Собака непрерывно лаяла на протяжении семи часов, хотя в радиусе нескольких миль не было ни одной другой собаки. Если у лая есть коммуникативная составляющая, то собака не гавкала бы, когда ее никто не слышит. Коппингер полагал, что с помощью лая собака просто выплескивает какое-то внутреннее раздражение. Такая «модель с раздражением» означает, что собаки практически не контролируют свой лай. Они не учитывают, слушает ли их кто-нибудь. Сами звуки не несут практически никакой информации, а всего лишь выражают эмоциональное состояние собаки.

Возможно, умение лаять — еще один побочный продукт одомашнивания. В отличие от собак, волки лают очень редко. Лай составляет менее 3 % волчьих вокализаций. Кстати, экспериментальные лисицы, которых мы изучали в России, тявкают при приближении человека, а контрольные лисицы — нет. Активный лай при раздражении — вероятно, еще одно следствие отбора, направленного против агрессивности.

Однако последние исследования показывают, что лай, возможно, — более сложное явление, чем нам до сих пор казалось. Собаки имеют очень пластичные голосовые связки, или «модифицируемый голосовой канал». Собаки способны тонко изменять голос и издавать довольно разнообразные звуки с разными значениями. Возможно, собаки умеют изменять голоса так, что эти вариации будут различимы для других псов, но не для человека. Когда ученые снимали спектрограммы собачьего лая, то есть пробовали визуально его представить, оказалось, что лай бывает разным даже у одной и той же особи. В зависимости от контекста лай отличается по длительности, высоте и амплитуде. Вероятно, лай может иметь различное значение.

Я знал двух австралийских собак — Шоколадку и Сину, — которые любили играть на пляже в «брось-принеси». После каждого броска мяча они устремлялись по волнам прибоя, преследуя волшебную резиновую сферу. Если Шоколадка поймает мячик, то Сина пытается вырвать игрушку у нее из пасти, даже когда Шоколадка громко ворчит. Эти подруги любят есть вместе, но когда Сина пытается вытворить такой трюк с лакомством Шоколадки, результат получается совсем другим. Шоколадка отгоняет нахлебницу тихим, но грозным ворчанием.

Сложно понять, как Сина угадывает, в каких случаях можно вырвать что-либо из пасти Шоколадки, — ведь и в первой, и во второй ситуации Шоколадка ворчит, когда раздражена и не желает делиться. В любом случае Шоколадка рычит громче и, казалось бы, страшнее именно при игре, а не во время трапезы.

Эксперименты показывают, что собаки используют различные варианты лая и рычания, чтобы сообщать разную информацию. В одном из опытов исследователи записали «обеденное рычание», которое собака издает над пищей, и «рычание на чужого», которое означает приближение незнакомца. После этого ученые проигрывали эти варианты рычания собаке, которая приближалась к сочной косточке. Собаки заметно больше нервничали, если слышали «обеденное рычание», а не «рычание на чужого».

В другом опыте были записаны «лай в одиночестве» и такой лай, которым собака пытается отпугнуть приближающегося чужака. После того как исследователи проигрывали три «лая в одиночестве» разным собакам, животные обращали на звуки сравнительно мало внимания. Но когда вслед за этим воспроизводился четвертый фрагмент, «лай на незнакомца», собаки быстро настораживались. Аналогичная ситуация наблюдалась и при проигрывании записей в обратном порядке. Таким образом, собаки четко различают два типа лая. Подобный тест также позволил убедиться, что собака хорошо различает лай разных собак.