История Авиации 2002 06

3* Для абсолютного большинства читателей, никак не связанных с практикой лётной работы, данная аксиома может показаться не убедительной. Однако те, кто имеет возможность играть в продвинутые компьютерные авиасимуляторы, вроде «Штурмовика Ил-2» подтвердят, что поскольку перед «вылетом» обсудить с компьютерными напарниками варианты маневрирования в различных ситуациях невозможно, то и вероятность банальных столкновений с ними в ходе «схватки» весьма высока.

Показуха в советских ВВС имела разные оттенки. Этот МиГ-23 снят не в каком-нибудь американском центре по изучению трофейной техники, как может показаться на первый взгляд, а в Советском Союзе на аэродроме Ак-Тепе (район Ашхабада), где базировался 152-й ИАП. Вся прелесть этого снимка заключается в том, что сделан он в период интенсивной и весьма напряжённой подготовки к Марам и именно в это время высшее командование определило этот истребительный авиаполк в качестве базы для съемки художественного фильма «Государственный обвинитель», в котором наши МиГ-23 играли роль американских «Фантомов» (Фото предоставлено Н.И.Осауленко).

В целом, благодаря появлению «корриды» лётный состав получил первоначальные навыки в умении планировать воздушный бой и моделировать содержание его этапов, способы профессионального анализа результатов полётов в зону и на воздушный бой. Однако, необходимо отметить, что до того момента, как пара (не говоря уже о звене) получала разрешение на отработку манёвренного боя, она должна была освоить ряд приёмов («ракушка», крюк», «краб» и др.).

Организация типового учебного воздушного боя в формате «пара на пару» выглядела теперь следующим образом. Каждая из двух входящих в зону пар истребителей имела свой радиоканал боевого управления. При этом ведущий каждой пары договаривался со своим офицером боевого управления, с какой периодичностью тот будет сообщать данные о положении самолётов противника. Поединок мог длиться до 10 минут. В случае, если кто-либо из «противников» заходил в хвост другому, то сообщал своему офицеру боевого управления, что наблюдает цель, после чего переводил РЛПК в режим «Захват» и переходил на канал радиосвязи противника, сообщая последнему «Вижу. Атакую!». Если ему не удавалось сбросить преследователя с хвоста сразу, то бой прекращался, так как победа была очевидной.

Понятно, что с учётом радиолокационной поддержки с земли внезапность и, как следствие, во многом неотвратимость первой атаки исчезла, а вместе с ней и элемент неожиданности. Последние, впрочем, предполагалось обеспечить в ходе учений (например, задействовав самолёты-постановщики помех).

Однако и на этом «солнце» были свои «пятна». В принятой к реализации в строевых частях программе, заставлявшей серьёзно планировать бой по различным вариантам, так и не нашлось места для освоения приёмов достижения внезапности первой атаки и умелого сочетания демонстративных действий с мастерством в захвате и удержании тактического преимущества за счёт умелого маневрирования и отточенного пилотажа. Свободные воздушные бои отрабатывались только одиночно и в составе пары. Звено в бою против звена выполняло только обусловленные (читай известные каждой из противоборствующих сторон!) манёвры.

Эта программа легла в основу содержания ежегодных проверок боевой выучки частей ИА на базе в Мары. Проверка каждого истребительного авиаполка, прибывающего на авиабазу, включала:

– проверку индивидуальной техники пилотирования с выполнением сложного и высшего пилотажа (в том числе и инструкторов);

– проверку навыков самолётовождения на предельно малой высоте над оезориентирной местностью (пустыней);

– свободные воздушные бои и проверка дежурных сил;

– лётно-тактические учения полка и эскадрилий по основным для истребителей боевым задачам;

– стрельбу ракетами и из пушек по радиоуправляемым мишеням, выполняющим в зоне стрельб манёвр в соответствии с лётными данными имитируемого самолёта противника и сложившейся (на тот момент) тактической обстановки.

При этом проведение боёв с прилетавшими в Мары полками проводилось только после подготовки лётного состава по 500-м упражнениям, после чего пилоты переходили к практике воздушных боёв и ЛТУ. Вообще надо сказать, что в послевоенные годы ни одно ЛТУ любого масштаба, в том числе и двухсторонние, не проводилось в соответствии с замыслом командиров участвовавших в нём авиачастей! Замысел действий сторон в двухсторонних ЛТУ разрабатывался заранее руководителем ЛТУ, который руководил ходом учений с земли и, как правило, сам не летал! Замысел представлял собой пример решения типовых задач на уровне требований, предъявляемых к участникам боёв на Ближнем Востоке. В рамках этой порочной практики командиры полков, участвовавших в учениях, получали от руководства боевые задачи и одновременно способы их решения! В этих условиях на долю командира авиаполка оставались только подготовка лётного состава, расчёта КП ИАП, организация и проведение полётов. Его самостоятельность в принятии решений не простиралась дальше действий по вводным (если, конечно, руководитель ЛТУ брал на себя смелость их ставить!)