Авишай Маргалит - Достойное общество

Мы по-прежнему находимся в поиске качеств, обосновывающих уважение к человеку. Кант накладывает дополнительное ограничение на выбор таких качеств, утверждая, что они должны оправдывать непреходящую ценность каждого человеческого существа. Но какую именно непреходящую ценность призваны оправдывать искомые качества?

Разграничение между потребительной и меновой стоимостью уходит корнями по меньшей мере в труды Адама Смита. Потребительная стоимость определяется пользой, которую тот или иной предмет приносит человеку в достижении его целей. Меновая же стоимость предмета есть его способность побуждать людей отдавать другие ценные предметы ради обладания им. Цена – это еще одно название меновой стоимости. Идея, лежащая в основе различия между потребительной стоимостью и ценой, заключается в том, что потребительная стоимость частично или даже полностью независима от субъективной оценки ценности предмета, которому она присуща, и складывается из объективного вклада, вносимого этим предметом в достижение человеком тех или иных целей. Например, потребительная стоимость алмазов неизмеримо ниже их меновой стоимости.

Меновая стоимость, как это следует из самого термина, подразумевает принципиальную заменимость ценного предмета. Однако потребительная стоимость также предполагает возможность замещения, ибо отражает ценность того или иного предмета как инструмента в достижении определенных целей. Инструменты же всегда заменимы. Подчас замена может оказаться менее эффективной, однако сама ее возможность сохраняется.

Напротив, непреходящая ценность (intrinsic value) основывается на идее незаменимости ценного предмета. Конечно, Бог воздает Иову за собственность, потерянную им в ходе ниспосланных ему чудовищных испытаний, однако когда Он дарует Иову вдвое больше детей взамен умерших, это не может быть расценено как компенсация или замена. Умершие дети Иова обладали непреходящей ценностью, которую даже сам Бог не может компенсировать, посылая ему новых детей.

Главный тезис Канта заключается в том, что каждый человек имеет непреходящую ценность. Данное утверждение вовсе не исключает ситуаций, при которых о людях можно судить с точки зрения их заменимости, оно лишь подразумевает, что в определенных контекстах такие суждения неприемлемы. Таким образом, полагает Кант, для того чтобы составлять основу уважения к людям, то или иное качество должно наделять их не потребительной и не меновой стоимостью, а именно непреходящей ценностью.

Ряд хорошо известных утилитаристских течений не принимает эту позицию. Утилитаристы считают, что человеческие качества, оправдывающие уважение к людям в силу их человечности, не могут одновременно служить подтверждением ситуативной незаменимости людей. Утилитаризм отрицает основополагающий характер данного требования применительно к уважению к людям. В соответствии с этим взглядом само понятие непреходящей ценности не имеет морального значения и есть не что иное, как фигура речи, позволяющая подчеркнуть крайнюю важность и незаменимость чего-либо. В данном случае незаменимость сводится к тому, что при обычных обстоятельствах мы не станем торговаться по поводу столь значимой для нас вещи. Но как бы ужасно ни складывались обстоятельства человеческой жизни, всегда найдется ситуация еще хуже, предотвращение которой оправдывает выбор меньшего зла, даже если возникающая при этом дилемма чудовищна, как выбор Софи из одноименного романа Уильяма Стайрона. Утилитарист считает, что отказ от выбора в подобных ситуациях равнозначен проявлению моральной трусости и не имеет ничего общего с восприятием каждого человека как «непреходящей ценности». Аргументация в пользу непреходящей ценности человека носит исключающий характер. В соответствии с ней при определенных обстоятельствах, когда встает вопрос о заменимости людей, недопустимо взвешивать все за и против такого решения, так как каждый из тех, чья судьба решается, представляет собой непреходящую ценность, не поддающуюся измерению и оценке на предмет возможной замены даже в случае, если такая «замена» предполагает единичную жертву ради спасения многих.

Но вписываются ли приводимые Кантом качества в рамки ограничения по непреходящей ценности? Возьмем, к примеру, ту же разумность: в своем «чистейшем» виде – у ангелов – она стирает всякую индивидуальность. Если заменить Гавриила Михаилом, никакой трагедии не произойдет. Эту интуитивную идею можно сформулировать в духе Аристотеля: человеческая индивидуальность определяется материей, которая делает одного человека отличимым от другого, в то время как одна и та же разумная форма является общей для множества людей. Соответственно, человеческая разумность допускает замену одного лица посредством их общей (разумной) формы. В этом смысле уникальность индивидуальных точек зрения, которую отстаивает Уильямс, в большей степени соответствует требованию незаменимости, чем кантовские качества.