Авишай Маргалит - Достойное общество

Но еще большие опасения, чем то, что эти качества могут быть ранжированы, внушает тот факт, что ими можно злоупотреблять. Если некий человек обладает теми качествами, которые перечислил Кант, такими как способность вести моральное существование, но живет жизнью откровенно аморальной, то почему нам следует уважать такого человека? И с другой стороны, тот факт, что человек предает свою способность вести моральное существование, дает скорее основания презирать и даже унизить его как осквернителя собственной природы, чем основания его уважать. Преступники, наделенные способностью к моральной жизни, в соответствие с этой точкой зрения не заслуживают уважения, поскольку оскорбляют человека в себе, то есть саму ту природу, которая, по идее, должна была служить основанием для уважения к ним. Также мы не обязаны уважать людей, поставивших перед собой дурные цели, как, например, в случае с нацистами. Людей, которые служат своей цели, отправляя других людей в лагеря смерти, следует унизить до последней мыслимой степени. Если мы находим основание к тому, чтобы уважать людей, в том, что они сами способны определять свои цели, это же основание является достаточным для того, чтобы не уважать их за то, что цели они выбирают гнусные. Способность к определению собственных целей не заслуживает уважения в себе и по своей природе. Она заслуживает уважения только в том случае, если избранная цель является благом. Я полагаю, что уважать какое-либо качество – значит ценить его положительность с нравственной точки зрения. Кого-то может впечатлять способность человека творить зло – та же дерзость и смелость гангстера Джона Диллинджера например, – но в моем понимании впечатляться вовсе не значит уважать. Марлоу – замечательный рассказчик, созданный Джозефом Конрадом, – заворожен гипнотическими демонами Куртца, но отнюдь не питает к ним морального уважения.

Всякий, кто обосновывает уважение к людям в духе кантовского перечня человеческих качеств, может защититься от возражения, что эти качества имеют степень и поэтому не могут гарантировать равное уважение ко всем. Линия защиты состоит в том, что, поскольку та или иная черта имеет степень, мы всегда можем утверждать, что существует некоторый порог ее присутствия в человеке – минимум, который как раз и гарантирует базовое уважение ко всем человеческим существам. Все, что поднимается выше этого порога, становится базой для социальной оценки в соответствии с величиной и выраженностью присутствия этого качества в конкретном человеке. Сам порог гарантирует, что уважение обеспечено всем людям без исключения, тогда как все превышающее этот уровень с полным на то основанием перестает рассматриваться эгалитаристски. Возьмем, к примеру, такую черту, как разумность. Мы можем с уверенностью сказать, что тот порог, который оправдывает восприятие человека как существа, отличающегося от животных, есть способность действовать по резонным основаниям. Этот порог гарантирует уважение любому индивиду, способному к резонному действию. Качество этих резонов можно ранжировать и сделать основой для степеннóй оценки конкретных людей, но само это ранжирование необходимо отделять от проблемы базового уважения, распространяющегося на всех людей без исключения.

Этот ход хорош, если качество, которое может служить основанием для уважения, позитивно присутствует в каждом и если проблема состоит исключительно в том, чтобы закрепить ее должную меру за каждым человеком. Но, как уже и было упомянуто выше, кантианскими человеческими признаками можно злоупотребить, так что само существование того или иного качества перестает служить гарантией против негативной оценки.

Кантианские признаки человека не исчерпывают весь список возможных допущений относительно тех качеств, которые могут послужить основанием для уважения к людям. Так, Бернард Уильямс высказывает весьма интересное предположение, что каждый представитель рода людского обладает собственной точкой зрения, которую невозможно заменить ничьей иной и которая тем самым обретает качество уникальности 15 15 Williams B. The Idea of Equality // Fein-Berg J. Moral Concepts. London: Oxford University Press, 1969. P. 159ff. . Со всей очевидностью встает вопрос, почему точка зрения обладает в данном случае большей ценностью и моральной значимостью по сравнению с ничуть не менее уникальными и индивидуальными для каждого человека отпечатками пальцев. Но даже если допустить существование адекватного ответа на этот вопрос, проблема, связанная с возможностью существования негативных точек зрения, сохраняется по-прежнему. Есть ли что-то заслуживающее элементарного уважения в злопыхательской позиции Яго? Напротив, не является ли она в силу своей вредоносности поводом для оскорблений в его адрес? Даже если признать, что точка зрения Яго позволяет нам многое понять о человеческой природе, ее поучительная ценность сугубо функциональна и не является непреходящей. Не все, из чего мы можем извлечь урок, имеет непреходящую ценность. В конце концов, ужасающие эксперименты, проводившиеся Йозефом Менгеле над близнецами, не стали менее чудовищными от того, что продемонстрировали нам пределы человеческой выносливости. Информация, получаемая из дурных источников, не может обладать внутренней ценностью, несмотря на ее потенциальную поучительность. Даже если счесть позицию Яго или Ричарда III заслуживающей сохранения, это вовсе не означает, что импульс к ее сохранению обусловлен элементарным к ней уважением. Еще одна проблема заключается в том, что идея об уникальности точки зрения как основы элементарного уважения не удовлетворяет условию моральной релевантности. Широкий спектр жизненных позиций важен с человеческой точки зрения как источник разнообразного человеческого опыта, способного рассказать нам многое о природе человека как таковой. Возможно, иметь в распоряжении большее количество точек зрения и важнее, чем большее количество пунктов для наблюдения за звездами и далекими галактиками, однако это вовсе не значит, что носители этих точек зрения заслуживают больше уважения, чем мощные телескопы, посредством которых мы изучаем звезды.