Юн Эльстер - Объяснение социального поведения. Еще раз об основах социальных наук

Главное исключение из этой асимметрии, с которым я столкнулся, имеет место на финансовых рынках, где подпитываемые надеждой слухи часто основываются на спекулятивных пузырях. «Иррациональное изобилие» 1990-х, конечно, использовалось как основа для – крайне саморазрушительных – действий. В то же время финансовые рынки часто демонстрируют подверженность иррациональному пессимизму. Мало что известно, однако, о механике и динамике интерактивного формирования убеждений на этих рынках. Представляется, что там имеет место сложное взаимодействие между теми, кто принимает решения на основании слухов, теми, кто действует, ориентируясь на динамику цен, вызванную слухами, и теми, кто руководствуется слухами о возможном изменении цен. Хотя некоторые агенты действуют согласно рациональным убеждениям, опираясь на факты, некоторые из этих фактов являются результатом иррациональных действий, совершенных под воздействием необоснованных слухов.

Асимметрия, как представляется, ограничивается интерактивным образованием убеждений. На индивидуальном уровне принятие желаемого за действительное, конечно же, в неменьшей степени способно влиять на поведение, чем принятие нежелаемого за действительное. Более того, повседневные наблюдения подсказывают, что на индивидуальном уровне последний механизм встречается реже первого. Кажется, что интер активная природа слухов не до конца понятными нам путями порождает паттерны, которые отличаются от тех, что мы наблюдаем, когда индивиды формируют свои убеждения в изоляции друг от друга.

Слухи также возникают посредством полностью рационального формирования убеждений, через механизм, известный как «информационные каскады». Предположим, что каждый индивид в группе имеет доступ к информации о каком-то частном вопросе. Все формируют свои взгляды последовательно, каждый полагается на свои частные сведения и мнения, выраженные его предшественниками (если таковые есть) по порядку. Так, каждый житель деревни может располагать какими-то частными данными, о присутствии разбойников, и использовать их вместе с услышанным от других для формирования мнения, которое он передаст дальше. Такую же динамику может иметь поименное голосование, если обсуждаемый вопрос решается только на основании убеждений, а не предпочтений. Каждый член собрания будет принимать решение не только на базе имеющейся у него информации, но также с учетом сведений, полученных при голосовании его предшественников. В качестве третьего примера рассмотрим журнального рецензента, готовящего отзыв на статью, который узнаёт, что рецензент другого журнала выступил против нее (но не узнаёт почему).

В этой ситуации выводы, сделанные другими в ходе выработки позиции, используются как косвенные вводные данные для выработки своих собственных взглядов, при этом неизвестно, какие прямые сведения (частную информацию) использовали те, чтобы прийти к собственным заключениям. Случается, что рациональные индивиды в результате вырабатывают неверные убеждения, в то время как они пришли бы к правильным выводам, будь у них доступ к «сырым данным», которыми располагали их предшественники, а не только к готовым выводам последних. В упомянутом примере второй рецензент мог бы заметить предвзятость или ошибочное суждение, если бы прочел отзыв первого рецензента. Но если ему известен лишь вывод, содержащийся в первом отзыве, и тот факт, что он опубликован в очень уважаемом издании, он должен рационально учитывать отрицательное мнение первого рецензента наряду со своими собственными оценками. Если последние благоприятны, но лишь в небольшой мере, он в конечном счете может порекомендовать отказаться от публикации этой работы. Третий рецензент с благоприятным (в высшей степени) личным отношением также может (рационально) способствовать отказу, если узнает, что до него так поступили двое других рецензентов. Но исход может оказаться субоптимальным (с точки зрения целей научного сообщества), поскольку второй и третий рецензенты выступали за публикацию, а первый был против нее лишь в незначительной степени [290]. Если бы рецензенты прочитали статью в обратном порядке, вывод был бы иным («зависимость от маршрута»).

Эксперименты с нахождением соответствия линий были впервые проведены Соломоном Эшем и описываются в любом учебнике по социальной психологии, например в « Общественном животном » Э. Аронсона ( Аронсон Э . Общественное животное. Введение в социальную психологию. М.: Аспект Пресс, 1998). Эксперименты с движущимся светом описаны в работе Р. С. Джейкобса и Д. Т. Кэмпбелла « Сохранение произвольной традиции в нескольких поколениях лабораторной микрокультуры » ( Jacobs R. C., Campbell D. T . The perpetuation of an arbitrary tradition through several generations of laboratory microculture // Journal of Abnormal and Social Psychology. 1961. Р. 649–658). Касательно распития алкоголя на кампусах см. Д. А. Прентис и Д. Т. Миллер « Плюралистическое неведение и употребление алкоголя на кампусах: некоторые последствия ошибочного восприятия социальной нормы ». ( Prentice D. A ., Miller D. T . Pluralistic ignorance and alcohol use on campus: Some consequences of misperceiving the social norm // Journal of Personality and Social Psychology. 1993. Vol. 64. P. 243–256). По поводу эксперимента со студентами, которым дали читать непонятную статью см. Д. Т. Миллера и С. Макфарланда « Плюралистическое неведение: когда сходство интерпретируется как различие » ( Miller D. T., McFarland C. Pluralistic ignorance: When similarity is interpreted as dissimilarity // Journal of Personality and Social Psychology. 1987. Vol. 53. P. 298–305). Сценарий распада основывается на книге Т. Курана « Частные истины, публичные заблуждения » ( Kuran T. Private Truths, Public Lies. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1995). Наблюдением о влиянии Реформации на веру в то, что король может исцелять, я обязан книге М. Блоха « Короли-чудотворцы » ( Блок М . Короли-чудотворцы: Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и в Англии. М.: Языки русской культуры, 1998). Исследования образования слухов взяты мною из работ Ж. Лефевра « Великий страх 1789 года » ( Lefebvre G . La grande peur de 1789. Paris: Armand Colin, 1988); Ф. Пло « Из уст в уста. Рождение и распространение слухов во Франции XIX века » ( Ploux F. De bouche à oreille: Naissance et propagation des rumeurs dans la France du XIXe siècle. Paris: Aubier, 2003); Р. Сеневали «„ Ложная французская тревога“: революционная паника в Бедене, 1848 » ( Cenevali R . The «false French alarm»: Revolutionary panic in Beden, 1848 // Central European History. 1985. Vol. 18. P. 119–142); М. Блок « Размышления историка о ложных слухах военного времени » ( Bloch M . Réflexions d’un historien sur les fausses nouvelles de guerre // Revue de synthèse historique. 1921. Vol. 33. P. 13–35; « Правда и ложь в Большой войне » (Prochasson C., Rasmussen A. (eds.).Vrai et faux dans la Grande Guerre. Paris: Editions La Décoverte, 2004). Подробное перечисление и анализ роли слухов в этнических бунтах можно найти в книге Д. Горовитца « Смертельный этнический бунт » ( Horowitz D. The Deadly Ethnic Riot. Berkeley: University of California Press, 2001). Касательно слухов на биржах см. А. М. Роуз « Слухи на биржах » ( Rose A. M . Rumor in the stock market // Public Opinion Quarterly. 1951. Vol. 15. P. 61–86). Введение в механизм информационных каскадов можно найти в роботе С. Бихчандани, Д. Хиршлайфера и И. Уэлча « Учась на поведении других: конформность, поветрия и информационные каскады » ( Bikchandani S., Hirshleifer D., Welch I . Learning from the behavior of others: Conformity, fads, and informational cascades // Journal of Economic Perspectives. 1998. Vol. 12. P. 151–170).