Дэвид Харви: Социальная справедливость и город

В главе 1, например, проблема рассматривается как лингвистическая и исследуются лингвистические решения. Но в главе 5 проблема уже помещается в сферу человеческой практики (в которой укоренена и сама лингвистическая проблема), и решения поэтому лежат в сфере человеческой практики. Различие между социальными процессами и пространственной формой всегда рассматривается скорее как искусственное, нежели реальное, но в последних главах само это различие представляется искусственным в определенном смысле. Пространственные формы видятся там не как неодушевленные объекты, внутри которых разворачивается социальный процесс, но как сущности, которые «содержат» социальные процессы в той же мере, в которой мы говорим о том, что социальные процессы имеют пространственное измерение. Нахождение наилучшего способа описания переплетения социальных процессов и пространственных форм, возникающих из социальной практики, является проблемой, которая должна быть разрешена в ходе человеческой практики, а не проблемой, которая присуща реальности как таковой.

Четыре темы, сопровождающие основной исследовательский вопрос взаимодействия социального процесса и пространственной формы, часто сливаются в изложении, но они с готовностью являют себя в критические моменты, когда нам требуются указатели пути для дальнейшего анализа. Эти темы переплетаются друг с другом, как будто бы кружась на волшебной карусели, — фигуры появляются перед нашим взглядом, но потом они меняют свой цвет и форму так, что уже сложно поверить, что это те же фигуры или что они как-то отличаются друг от друга. Поскольку фигуры в их вращении вокруг темы «социальный процесс — пространственная форма» могут представать перед читателем не вполне четкими, стоит описать силуэты каждой из них в этом введении. Трудность состоит в том, что эти темы тесно связаны и перекликаются таким сложным образом, что вычленение их по отдельности для детального рассмотрения может нанести непоправимый ущерб общему ходу мысли. Поскольку моей целью здесь является обозначение вех для читателя, а не тщательно выстроенное повторное изложение моего аргумента, я ограничусь тем, как каждая тема представляется в начале и как она выглядит в конце. Тем самым я надеюсь упростить читателю понимание того, как природа теории, природа пространства, природа социальной справедливости и природа урбанизма рассматриваются совершенно по-разному в процессе анализа.

Первоначальное понимание теории основывается на искусственном отделении методологии от философии. Я никогда не считал это отделение чем-то большим, чем вопросом удобства, но удивительно, насколько далеко нас может увести стремление к удобству. Следствием этого отделения стала тенденция рассмотрения фактов отдельно от ценностей, объектов независимо от субъектов, «вещей» как обладающих идентичностью, независимой от человеческого восприятия и действия, а «частного» процесса исследования как независимого от «общественных» процессов распространения его результатов. Все эти тенденции бросаются в глаза в моей работе «Объяснение в географии», и их можно отчетливо разглядеть в первых двух главах настоящей книги. Теперь я отвергаю все эти разделения, считая их губительными для анализа, даже в их, казалось бы, безобидной форме, предназначенной для удобства.

Изначально я также придерживался взгляда, что конструирование теории требует изобретения соответствующего языка с четкими определениями и понятиями, которые должны использоваться для «говорения о» феноменах в их логической согласованности. Я осознавал, что определения могут диктовать выводы и что система мысли, воздвигнутая на незыблемых определениях, категориях и взаимосвязях, может блокировать, а не стимулировать нашу способность понимания мира. Но все это казалось тогда мелочами, сопутствующими процессу научного познания в целом. Теперь же я полагаю, что акты категоризации являются определяющими: важно понять, как появляются категории, как они наделяются значением и трансформируются в процессе использования на практике. Поэтому в части II появляется тенденция определять значения в контексте и в системе отношений — другими словами, значения рассматриваются как подвижные, но изменяющиеся не в случайной или произвольной манере, а в процессе освоения обществом определенных направлений мысли для рационализации тех, а не иных конкретных наборов действий.

Читать дальше