Ирвинг Гофман - Ритуал взаимодействия

Как следствие этой дилеммы, социальные отношения предполагают постоянную диалектику ритуалов преподнесения и ритуалов избегания. Должно поддерживаться своеобразное напряжение, ибо эти противоположные требования поведения необходимо как-то удерживать отдельно друг от друга, но в то же время осуществлять вместе в одном и том же взаимодействии: жесты, которыми актор преподносит себя реципиенту, должны также означать, что взаимодействие не зайдет слишком далеко.

Мы предположили, что церемониальный компонент конкретного поведения содержит, по меньшей мере, два базовых элемента: почтительность и умение себя вести. Мы рассмотрели почтительность, определяемую как высокая оценка другого человека, которую индивид демонстрирует ему через ритуалы преподнесения и ритуалы избегания. Теперь рассмотрим умение вести себя.

Под умением себя вести я буду иметь в виду тот элемент церемониального поведения индивида, который обычно передается через осанку, одежду и умение держаться, что служит для него средством демонстрации присутствующим своих определенных желательных или нежелательных качеств. В нашем обществе «хорошо» или «должным образом» ведущий себя человек проявляет такие свойства, как благоразумие и искренность, скромность в своих притязаниях, порядочность, контроль над речью и движениями, власть над своими эмоциями, аппетитами и желаниями, выдержку под давлением и т. д.

Пытаясь проанализировать качества, характеризующие умение вести себя, мы замечаем, что человек с хорошими манерами обладает свойствами, которые, по общему мнению, вырабатываются «тренировкой характера» и «социализацией», теми правилами, что внушаются неофиту, желающему быть допущенным в общество. Правильно или нет, другие склонны использовать эти качества как диагностический показатель того, на что актор способен вообще и в выполнении различных видов деятельности. Кроме того, должным образом ведущий себя человек закрыл множество путей доступа к нему со стороны других, уменьшив риск заражения. Наиболее важно, может быть, что требование от актора уметь себя вести — необходимое условие для утверждения его в качестве участника общения, на которого можно положиться, владеющего собой в коммуникации и действующего так, чтобы другие, представляя себя ему в качестве участников общения, не подверглись опасности.

Еще раз отметим, что умение вести себя включает свойства, выводимые другими из интерпретации ими способа управления собой, используемого индивидом в общении с людьми. Нельзя путем словесного заявления утвердить за собой эти качества, хотя порой индивид может опрометчиво пытаться так сделать. (Однако можно ухитриться вести себя так, что другие через собственную интерпретацию его поведения будут приписывать человеку все те свойства, которые он бы хотел, чтобы другие видели в нем.) В общем, через манеру вести себя индивид создает образ себя, но образ, не предназначенный для его собственных глаз. Это не мешает нам видеть, что индивид, хорошо умеющий себя вести, придает этим себе ощутимую ценность. Тот же, кому не удается вести себя должным образом, может быть обвинен в «отсутствии самоуважения» или в том, что он не ценит себя в собственных глазах.

Как и в случае почтительности, исследование умения вести себя предполагает составление перечня всех церемониальных актов, выполняемых конкретным индивидом в присутствии каждого из нескольких человек, с которыми он вступает в контакт, и интерпретацию этих актов как символически выражающих умение вести себя, а затем соединение их значений в целостный образ индивида, образ его в глазах других.

Правила поведения, как и правила почтительности, могут быть симметричными или асимметричными. Между социально равными часто оказываются предписаны симметричные манеры поведения. Между неравными можно обнаружить много вариаций. Например, на собраниях персонала в психиатрических подразделениях больницы врачи обладали привилегией ругаться, менять тему разговора и сидеть в расслабленных позах; с другой стороны, служители имели право посещать собрания персонала и задавать на них вопросы (в соответствии с ориентацией этих исследовательских подразделений на средовую терапию), но от них безоговорочно требовалось вести себя с большей осмотрительностью, чем это требовалось от врачей. (На это указала одна восприимчивая врач-трудотерапевт, заявившая, что тот факт, что одна молодая женщина-психиатр пользовалась этими прерогативами неформальной манеры поведения, ей всегда напоминал о том, что она действительно доктор медицины.) Возможно, крайность здесь — отношения господин-слуга, что заметно в случаях, когда от прислуги требуется исполнять лишенные достоинства обязанности с достойной манерой поведения. Подобным образом, врачи имели право заходить на пост медсестры, небрежно присаживаться на раздаточную стойку, шутить с медсестрами; представители других категорий участвовали в таком неформальном общении с врачами, но только после того, как врачи проявляли в этом инициативу.