Ричард Прам - Эволюция красоты. Как дарвиновская теория полового отбора объясняет животный мир – и нас самих

Внешний облик представителей этнических групп, принадлежащих к разным культурам, может заметно различаться, но, по-видимому, лишь немногие из этих отличий связаны с действием естественного отбора. Например, вариации в цвете кожи четко связаны с географической широтой и, по всей видимости, возникли в результате жесткого естественного отбора, с одной стороны, на более темную кожу [276]в экваториальных широтах для защиты от рака кожи или, что более вероятно, для защиты от разрушения содержащихся в коже солей фолиевой кислоты, а с другой – на более светлую кожу в высоких широтах для облегчения синтеза витамина D. С цветом кожи часто коррелирует цвет волос и глаз, поскольку все эти признаки определяются одними и теми же генами, ответственными за синтез пигментов меланинового ряда.

Однако многие другие отличия во внешности представителей разных популяций и этнических групп вряд ли можно объяснить действием естественного отбора. К таким особенностям относятся: текстура и длина волос, форма и размер носа, форма век, форма и размер ушей, прирастание мочки уха, размер грудных желез, характер отложения жировой ткани на теле женщин, степень развития волосяного покрова на лице и теле мужчин и размер пениса. Все эти признаки широко варьируют в разных географических популяциях и жестко наследуются, между тем их практически невозможно объяснить адаптациями к различным условиям обитания. Наверное, можно было бы придумать еще какие-нибудь объяснения, но я уверен, что проще найти веские аргументы в поддержку гипотезы о том, что культурные идеалы красоты способны провоцировать нисходящие эволюционные изменения в физическом облике людей.

В качестве спекулятивного примера можно рассмотреть народы островов Самоа и Гавайи, которые населяют соответствующие тихоокеанские архипелаги уже около 15 тысяч лет. По общемировым стандартам, данные популяции отличаются исключительным ростом и массивностью. Традиционно в этих культурах высокий рост и большой вес считались достойными восхищения и сексуально привлекательными. Короли и королевы этих народов славились величественностью и тяжеловесностью фигуры. Если же исходить из того, что в конкретном обществе индивидуумы, наиболее соответствующие культурным канонам красоты, имеют больший сексуальный успех по сравнению с остальными, дают большее число потомков и, возможно, приобретают больше ресурсов, то вполне логично предположить, что признаки, пользующиеся культурным преимуществом, – у полинезийцев это высокий рост и большая масса тела – будут все больше отражаться в генетическом пуле популяции. Подобным путем культурные представления о привлекательности могут привести к быстрой эволюции внешнего облика носителей данной культуры.

Другой пример проявления такого нисходящего эффекта можно увидеть в южных районах Африки, населенных койсанами – древней этнической группой, женщины которой славятся избыточным отложением жира на ягодицах, что создает очень характерный силуэт. Поскольку во многих культурах существует ярко выраженное позитивное отношение к подобным характерным особенностям сложения, неудивительно, что мужчины-койсаны считают большие, сильно торчащие женские ягодицы в высшей степени привлекательными. Конечно, в целом отложение жировой ткани находится под благоприятствующим действием естественного отбора, однако едва ли можно утверждать, что столь специфическая форма фигуры адаптивна только в одних условиях среды и ни в каких других. Скорее эволюция данной особенности телосложения является результатом совершенно субъективных сексуальных предпочтений. Вполне вероятно, что среди койсанов культурное почитание именно такой формы женского тела привело к эволюции наследуемых изменений в распределении жировых тканей на теле женщин. Иными словами, культурные предпочтения особой формы женской фигуры [277]способствовали ее возникновению.

С помощью математических моделей, очень близких к моделям фишеровского убегания в рамках концепции полового отбора, биологи Натан Бэйли и Аллен Мур показали, что культурные сексуальные предпочтения [278]способны породить обратную связь, которая приводит к эволюционному формированию определенных признаков, считающихся привлекательными, но не имеющих значения для выживания или плодовитости – одним словом, обладающих исключительно эстетической ценностью. Такие сексуальные предпочтения – не просто «прислужники» естественного отбора. Действительно, аналогично генетическим моделям убегания Фишера, Ланде и Киркпатрика, культурное убегание, по всей вероятности, размывает любые связи между красотой и честными индикаторами качества, что приводит к эволюции признаков, иной раз даже неблагоприятных для целей выживания.