Пол Оффит - Ящик Пандоры. Семь историй о том, как наука может приносить нам вред

Несмотря на то что книга Мэдисона Грантаувлекла практически всю нацию, далеко не все поддались описанным в ней заблуждениям. Генетик Томас Морган, который позже получил Нобелевскую премию за открытия, связанные с хромосомами, отметил, что нет никакой нордической или арийской расы. С точки зрения биологии все люди были продуктом смешения разных генетических сред. Существовала только одна раса — человеческая.

Экономист из колледжа Уэллсли Эмили Болч, также впоследствии лауреат Нобелевской премии, считала евгенику еще одним печальным примером, где сильный эксплуатировал слабого: «Человека, который так легко переходит от рассуждений о форме черепа к обширным, но недоказуемым социологическим и историческим обобщениям, можно назвать опрометчивым. Неплохо бы надеяться, что лженаука, [которая] делает функцией сильного человека очищение мира от слабых, уже устарела».

Генри Менкену, сатирику, эссеисту и редактору журнала American Mercury, также было неприятно от надменности и превосходства родившихся в нужном месте в нужное время и считавших, что они попали в яблочко: «Мое впечатление, хотя я сам блондин и отношусь к нордической расе, что истинный член великой расы, по крайней мере в современном мире, часто неотличим от таракана».

Но, пожалуй, самые резкие суждения, идущие вразрез с общепринятыми, вышли из-под пера британского писателя и поэта Гилберта Честертона. Говоря об иммиграционных законах, он четко разделял науку Грегора Менделя и лженауку Мэдисона Гранта: «Не нужно отрицать наследственность, чтобы противостоять такому законодательству, но нужно отрицать духовный мир, чтобы противостоять эпидемии сожжения ведьм». К сожалению, слов Моргана, Болч, Менкена и Честертона никто не услышал в шуме голосов в поддержку Мэдисона Гранта и его теории.

В конце концов эти домыслы были опровергнуты историей. Грант предсказывал, что для ассимиляции иммигрантов в американскую культуру «потребуются столетия». Но это произошло за одно поколение. Европейские иммигранты быстро теряли акцент, получали ученые степени и занимали видные должности в бизнесе, медицине и юриспруденции. Как оказалось, среда имела значение.

После публикации «Заката великой расы» Мэдисон Грант стал главным теоретиком по расовым проблемам в Америке, где все уже были готовы поверить, будто этот вопрос самый важный. В течение следующего десятилетия Грант с помощью своих полномочий повлиял на правительство, чтобы оно приняло четыре иммиграционных закона, пытающихся сделать США более американскими. Один ученый того времени называл их «самой амбициозной программой биологической инженерии Америки».

В 1917-м, через год после того, как Мэдисон Грант опубликовал свою книгу, конгресс принял закон, запрещающий въезжать в страну «всем идиотам, имбецилам, слабоумным, эпилептикам, сумасшедшим [и] психопатически неполноценным людям». Согласно этому закону все должны были в обязательном порядке пройти тест на грамотность. В ходе обсуждений один из конгрессменов зачитал отрывок из «Заката великой расы». Во исполнение этого закона около 1500 иммигрантов в год не получали разрешения на въезд. Ситуация менялась. Счастливее всех в это время был Чарльз Дэвенпорт, который в письме Гранту призывал его продвигать иммиграционные ограничения: «Давайте воздвигнем высокую стену вокруг этой страны, чтобы не допустить представителей низших рас; или это будет слабая плотина, и пусть наши потомки оставят страну чернокожим, краснокожим и желтокожим». Сто лет спустя Дональд Трамп сказал: «Людские потоки льются через наши границы, что ужасно. Мы должны построить стену. Я строю величайшие здания в мире, и мне легко построить стену. Это будет стена. Настоящая стена, а не та, через которую можно перелезть».

В 1921 году конгресс принял чрезвычайный Закон о квотах, который еще больше ограничил число иммигрантов. Один конгрессмен, поддерживающий законопроект, сказал: «Вопрос… очень простой: должны ли мы сохранить эту страну, переданную нам благородными и прославленными предками, для американцев и передать ее потомкам, как думали наши предки? Или мы позволим захватить ее и исчезнуть под натиском разнородного и многоязычного скопления иностранцев, большинство из которых просто накипь, субпродукты и налет Земли». За год до введения Закона о квотах в США въехали около 800 000 иммигрантов; через год после его принятия это число сократилось до 300 000.