Карл Саган - Мир, полный демонов - Наука — как свеча во тьме

Чем же квантовая механика лучше шаманизма, богословия и учений нью-эйджа? Дело в том, что, хотя мы и не понимаем квантовую механику, мы можем на деле убедиться в ее правильности. Мы можем сравнить предсказания этой теории со спектральными линиями химических элементов, поведением полупроводников и жидкого гелия, убедиться в том, что некоторые молекулы строят из своих атомов нечто вроде микропроцессоров. Эту теорию подтверждает сам факт существования белых карликов и свойства этих звезд, мазеры и лазеры, чувствительность некоторых материалов к определенным видам магнетизма. Даже не понимая сути теории, мы знаем, что она предсказывает. Не требуется полноценного физического образования, чтобы ознакомиться с открытиями, полученными в эксперименте. Во всех перечисленных случаях и во многих других предсказания квантовой механики подтверждаются с поразительной точностью.

Однако шаман возразит, что и его учение верно, ибо оно тоже работает на деле, причем не в этой вашей никому не нужной математической физике, а в гораздо более важной области: исцеляет людей. Отлично, соберем статистику исцелений и проверим, работает ли метод шамана лучше плацебо. Если работает, с готовностью признаем, что тут что-то есть, пусть даже некоторые болезни имеют психогенное происхождение и вылечиваются или купируются правильным настроем и соответствующим состоянием ума. Стоило бы, кстати, сравнить эффективность разных систем шаманизма.

Другой вопрос, понимает ли сам шаман, почему его метод работает. Квантовая механика опирается на определенное представление о природе, исходя из которого мы шаг за шагом, постепенно делаем предсказания об исходе очередного эксперимента, которого никогда прежде не проводили. Если эксперимент подтвердит теорию, в особенности если результат сойдется с большой точностью и многократно, мы проникаемся уверенностью: мы знаем, что делаем. Такого рода примеров шаманы, священники и гуру нью-эйджа не смогут привести. И еще одно важное разграничение провел в своей книге «Разум и природа» (Reason and Nature, 1931) Моррис Коэн, знаменитый философ науки:

Конечно, большинство людей, не прошедших специальной подготовки, могут принимать результаты науки лишь на веру, от авторитета. Но есть существенная разница между открытым институтом, приглашающим всех желающих войти, изучить его методы, предложить усовершенствования, и системой, которая на вопрос о надежности источников своих знаний и авторитета реагирует, как на «извращенность ума» — именно так кардинал Ньюмен охарактеризовал тех, кто сомневается в непогрешимости Библии…

Рациональная наука по первому требованию предъявляет свои верительные грамоты, а иррациональный авторитаризм воспринимает требование предъявить эти самые грамоты как предательское недоверие.

Фольклор, мифы древних культур пытаются что-то объяснить или хотя бы имеют мнемоническую ценность. В доступных, порой даже наглядных формах они сохраняют знания об окружающем мире. Восход и заход созвездий, конфигурация Млечного пути в определенный день года запоминаются через рассказ о воссоединившихся влюбленных или о каноэ, плывущем по священной реке. Поскольку по небесным знамениям люди ориентировались в сроках сева и жатвы, в сезонах охоты, эти рассказы имели несомненное практическое значение. Они также служат психологическими упражнениями (проекциями) и закрепляют место человека во Вселенной. Тем не менее из этого вовсе не следует, будто Млечный путь и в самом деле река, по которой плывет каноэ.

Хинин добывали из коры дерева, растущего в джунглях Амазонки. Каким образом туземцы обнаружили, что чай из этой коры, в отличие от любого другого настоя, снимает симптомы малярии? Наверное, они перепробовали все растения в округе и разные их части (корни, стебли, кору, листья), жевали их, размалывали, готовили отвары. В сущности, это был целый ряд научных экспериментов, проводившихся из поколения в поколение, — теперь такой эксперимент был бы невозможен по соображениям медицинской этики. Только подумайте, сколько отваров были бесполезны, от скольких пациентов тошнило, а иные и вовсе оказались ядом. Экспериментаторы вычеркивали одно средство за другим и пробовали следующее. Конечно, вряд ли этномедицина развивалась систематически и сознательно. Тем не менее методом проб и ошибок, тщательно запоминая результаты, они добрались до нужного, использовали богатство растительного мира для создания действенных средств. В народной медицине хранится насущная, спасающая жизни информация, и никаким другим путем этих знаний не приобрести. Нам бы следовало куда больше усилий приложить к сбору сокровищ, рассыпанных по фольклору разных народов.