Владилен Барашенков - Кварки, протоны, Вселенная

Хевисайд был действительно человек весьма оригинальный. Кажется невероятным, но, занимаясь расчетами, связанными с увеличением надежности телеграфных линий, с прокладкой кабеля через Атлантический океан, то есть имея дело с самыми передовыми по тому времени отраслями техники, Хевисайд впервые сел в автомобиль лишь в конце своей жизни (он умер в 1921 г.), да и то потому, что иначе нельзя было добраться до больницы. Гениальный чудак-отшельник, чьи открытия буквально озолотили телеграфные компании, Хевисайд жил и умер бедняком в одном из захолустных английских городков. Рассказывают, что, будучи избранным в члены Лондонского Королевского общества, самого почетного научного учреждения Великобритании, он не счел нужным хотя бы раз появиться на его заседаниях. Единственной его страстью была наука. Он не считал возможным тратить

время и силы на обоснование своих выводов, и научные журналы только и делали, что отвергали его статьи.

Полученные им результаты часто были необычайно остроумны, но пользоваться ими можно было с осторожностью, так как часто оставалось неясно, где они справедливы, а где нет.

Общественное мнение в науке значит очень много. В большинстве случаев оно защищает науку от скоропалительных гипотез и непроверенных фактов, но иногда и мешает признанию принципиально новых идей. К таким идеям принадлежало и то, о чем писал Хевисайд в статье про магнитные заряды.

Впрочем, не только Хевисайд размышлял о странной асимметрии электрических и магнитных зарядов. Пьер Кюри, открывший вместе со своей женой Марией Кюри-Склодовской радий, пытался экспериментально обнаружить магнитные заряды и их токи. Попытки его ни к чему не привели. В течение 20 лет австрийский ученый Эренхафт опубликовал в физических журналах более 50 статей, в которых доказывал, что в своих опытах он наблюдает магнитные заряды-монополи. Эренхафт наблюдал движение железных пылинок в магнитном поле. Когда пылинка освещалась сильным лучом света, ее движение изменялось так, как если бы свет выбивал с ее поверхности магнитный заряд. До сих пор непонятно, чем объясняется наблюдавшийся Эренхафтом эффект. А он не ошибался: его опыт был повторен другими физиками. Совсем недавно их еще раз повторили в Институте физики высоких энергий в Алма-Ате, и опять было замечено аномальное движение железных пылинок. Может быть, в эксперимент вкралась какая-то тонкая методическая погрешность? Во всяком случае опыты другого рода к открытию монополей не привели.

Конечно, может быть и так, что в каком-то одном, очень специфическом опыте монополь проявляется, а в других нет. Например, если опыт отличается большей точностью или в нем используются те свойства монополя, которые не сказываются в других экспериментах. К сожалению, опыты с железными пылинками не имеют преимущества ни в том, ни в другом отношении.

Но вернемся снова в Англию. Уж так получилось, что история монополя тесно связана с этой страной.

В 1931 г. к идее магнитных монополей пришел Поль Дирак, тогда двадцатидевятилетний теоретик из университета в Кембридже, получивший уже широкую известность благодаря выдвинутой им и блестяще подтвердившейся на опыте гипотезе об античастицах. Новая идея знаменитого физика сразу привлекла к себе внимание теоретиков и экспериментаторов. В отличие от Хевисайда Дирак был преувеличенно скрупулезен в обосновании своих выводов. Одно из его любимых выражений было такое: «Необходимо все хорошенько обдумать». Человек крайне немногословный, он старался выражать свою мысль как можно более лаконично и четко. Число статей и книг, написанных Дираком, невелико, но каждая из них стала классической.

Интересно, что по образованию Дирак был инженер, специалист по строительству гидроэлектростанций. После окончания института он не мог найти себе работу и вынужден был переквалифицироваться в физика-теоретика. По сравнению с профессией инженера это была не очень престижная специальность и денег сулила много меньше. Не знаю, потеряла ли что-нибудь от этого гидроэнергетика, но физика, несомненно, выиграла. Имя Дирака сегодня известно каждому, кто хотя бы немного соприкоснулся с квантовой физикой или просто читал о ней популярные статьи.

К идее монополей Дирак пришел, решая совсем другую задачу. Он старался понять, почему электрический заряд всегда принимает только дискретные значения, кратные заряду электрона. Масса, энергия, размеры макроскопических тел и микрочастиц могут быть любыми, никаких ограничений здесь нет, а вот их электрические заряды почему-то всегда пропорциональны заряду электрона и коэффициент пропорциональности — непременно либо целое число, либо нуль.