Альфред Барков - Прогулки с Евгением Онегиным

Исходя из характера всей публикации в целом, слово «сие», формально относясь только к «Разговору», что подтверждается также смыслом и характером простановки знака «NB», все же вызывает стойкую ассоциацию с неупомянутой первой главой. При этом неизбежно возникает подсознательный процесс, в результате которого «Разговор» и первая глава все более воспринимаются как нечто единое. Согласен: читатель – не аналитик, и он вряд ли делал такую структурную раскладку в том далеком 1825 году. Да ему и не нужно было быть аналитиком. Ведь достаточно того, что Пушкин оказался превосходным психологом: еще начиная с оформления обложки, вплоть до самой последней, шестидесятой страницы, он с использованием целой системы «внетекстовых структур» последовательно и методично провоцировал возникновение в подсознании своих читателей неконтролируемых ассоциаций, создающих впечатление о присутствии в романе некоего самостоятельного действующего лица в виде «сочинителя», а также того, что «Разговор книгопродавца с поэтом» и первая глава романа представляют собой две части единого смыслового целого.

Поскольку академическая наука не приводит характерных особенностей печатного текста второго издания первой главы, восполняю этот пробел. В этом издании страница 60 совершенно чистая; Пушкин перенес изменения текста двух стихов «Разговора книгопродавца с поэтом» в основной текст. Исчезла «поправка», а вместе с ней и «NB» о пропусках, обозначенных точками, хотя все точки в основном тексте сохранены – точно так же, как и сообщение о прохождении издания через цензуру (история сохранила даже подлинник цензорского ордера на вывоз этого тиража из типографии). Следовательно, NB с «точками» появилась в первом издании не в связи с цензорскими требованиями, как это утверждал Б. В. Томашевский, а все-таки увязывалась с содержанием первой части не приводимой в современных изданиях «поправки».

Еще одно отличие второго издания: на его обложке появились слова «Глава первая», отсутствие которых на обложке издания 1825 года до этого не так бросалось в глаза. Если вдуматься в смысл такого отсутствия, то обложка первого издания вместе со всем, что под ней было помещено, фактически содержала изложение содержания всего романа в сжатом виде; это – тот самый «план», к мнимому «отсутствию» которого привлекал внимание читателя Пушкин. И действительно – первая глава содержит намеки на все три путешествия, в лирической фабуле описывает Онегина, ведущего повествование через много лет после описываемых им событий; под этой же обложкой находится эпилог романа в виде «Разговора книгопродавца с поэтом»… Действительно, на обложке такого издания странно было бы видеть помету в виде «глава первая», принижающую значение издания, выходящего за рамки понятий о первой главе… В оборот были пущены лишь единичные экземпляры второго издания, но этого было вполне достаточно, чтобы привлечь внимание заинтересованных читателей к некоторым характерным моментам.

Как можно видеть, вся система «служебных» структур в данном случае фактически является неотъемлемой составной частью композиции всего романа, поэтому ничем не оправданные текстологические купюры таких элементов не только обеднили его содержание, но и создали дополнительные трудности для правильного восприятия авторского замысла.

Теперь осталось только сосчитать количество структурных элементов издания 1825 года, влияющих на восприятие содержания романа и вошедших поэтому в его корпус. Считается, что под одной обложкой помещены три значимых структурных элемента: Вступление, «Разговор» и текст первой главы. Берем эту цифру за основу и смотрим дальше – впрочем, не дальше, а, наоборот, возвратимся к самому началу издания: текст обложки – самостоятельная структурная единица, композиционным путем введенная в корпус романа. Итого – четыре. Эпиграф – пять. «Издательское» примечание к «Разговору книгопродавца с поэтом», где говорится о том, что персонажи «Разговора» – вымышленные лица, – уже шесть (об этом примечании в Шестом томе не упоминается вообще, поскольку сам «Разговор» опубликован в другом томе; видимо, соблюдая «текстологическую» последовательность, составители Шестого тома вынужденно изъяли первую часть «Поправки», помещенной на стр. 60 первой главы романа «Евгений Онегин»).

Далее, примечание о «непростительном галлицизме» – семь.

Плюс 11 пронумерованных примечаний, каждое из которых композиционно сопрягается не просто с текстом, но с сюжетами романа – итого восемнадцать (конечно же, имеется в виду не сюжет сказа, а сюжет лирической фабулы, описывающей присутствие постороннего «автора» и его действия: в данном случае – простановку им, «автором», примечаний и наделение их особым смыслом; имеется в виду также сюжет третьей, авторской фабулы, описывающий действия Пушкина как «издателя» чужого произведения, вносящего ремарки к замечаниям «истинного автора» и вводящего якобы «служебные структуры» в смысловой корпус романа).