Альфред Барков - Прогулки с Евгением Онегиным

Итак, «автором» «белкинских побасенок» фактически является не Белкин, а его анонимный сосед, выступающий от его имени. Та противоречивость в образе Белкина, которая ставит в тупик исследователей, объясняется психологическими особенностями этого соседа, теми целями, которые он поставил перед собой, создавая эту пародию, а также его квалификацией как литератора, которая и наложила свой отпечаток на качество исполнения этого замысла. Чем точнее будет выявлено соотношение этих трех этических составляющих образа «истинного» рассказчика, тем ближе мы подойдем к разгадке замысла Пушкина, создавшего роман с такой сложной структурой.

Некоторые характеристики интенции «подлинного» рассказчика тонко подмечены С. Г. Бочаровым (о содержании «письма к издателю»): «Сообщающий посредник – ненарадовский помещик – гораздо больше выдвинут как самостоятельный образ. Определенность и реальность посредника обратно пропорциональна определенности и реальности самого Ивана Петровича Белкина. Предисловие, кажется, имеет одну цель – познакомить с автором Белкиным; но вместо него на первом плане – густой колоритный образ помещика, уже сквозь который приходится получать «биографическое известие» и человеческий образ автора. Но плотный помещик очень мало прозрачен, и Белкин сквозь него виден смутно. Белкин расплывчат и бледен в такой же мере, в которой брутальный помещик, его изобразитель и биограф, определен и характерен, «типичен» {87}.

Таким образом, если интерпретировать изложенные исследователем факты с точки зрения «авторства» Пушкина, то придется признать, что он пытался создать образ Белкина с привлечением «дополнительного источника информации», но это ему явно не удалось. Если же посмотреть на проблему с позиций «авторской» фабулы романа, то становится очевидным, что Пушкину явно «не повезло» с источником информации, который, вместо того, чтобы дать исчерпывающую характеристику своему покойному соседу, выпячивает свою личность, хотя почему-то и скрывает свое имя.

С. Г. Бочаров, правильно обратив внимание на странное значение образа «ненарадовского помещика», не сделал, к сожалению, последнего шага в цепи своих построений, не разгадав истинную роль этого «помещика» как «автора» цикла повестей; только как досадную методологическую неточность можно расценить то, что он пытается получить «биографическое известие и человеческий образ» Белкина сквозь «густой колоритный образ помещика», в то время как задача носит прямо противоположный характер: через образ Белкина рассмотреть «мало прозрачный» образ его создателя – «плотного помещика».

Заслуживают внимания обстоятельства того, как рукописи Белкина попали к «издателю». По этому поводу в «издательском» предисловии содержится явная мистификация. «Издатель» пишет только, что взялся хлопотать об издании «Повестей», однако оказывается, что к тому времени, как рукописи попали к нему, он даже не был знаком ни с обстановкой в Горюхине, ни с наследниками покойного. Уже в процессе подготовки издания «… обратились было мы к Марье Алексеевне Трафилиной, ближайшей родственнице и наследнице Ивана Петровича Белкина», но оказалось, что «покойник вовсе не был ей знаком». И только уже через Трафилину «издатель» получил адрес «почтенного мужа», из письма которого стало ясно, что все остальные рукописи Белкина (за исключением «употребленных ключницею на всякие домашние потребы», то есть, уничтоженных) находятся в его, помещика, распоряжении. Включая и рукопись «Истории села Горюхина», которую, как можно понять, Пушкин уже позже должен был «получить» от этого помещика.

Таким образом: 1) «издатель» в Горюхине не был, лично рукописей оттуда не увозил; 2) единственная наследница покойного, вообще не знавшая его, эти рукописи направить «издателю» не могла, что видно из описания «издателем» ее реакции на запрос о биографических данных Белкина; 3) единственный человек из окружения Белкина, который заинтересовался рукописями и даже забрал их – «ненарадовский помещик». Отсюда вывод: рукописи «Повестей покойного» могли попасть к «издателю» только от одного человека – «ненарадовского помещика». Далее: «получив» эти рукописи, «издатель» еще не знал о существовании «почтенного мужа», он вступил с ним в сношения уже через Трафилину. Следовательно, «помещик» направил «издателю» рукопись «Повестей» анонимно, однако в ответе на запрос «издателя» в этом не признался – намекнув, правда, на наличие у него других рукописей Белкина, как бы предлагая свое участие в их публикации.