Дирк Уффельманн - Дискурсы Владимира Сорокина

Российские олигархи, в отличие от положения, занимаемого ими при Ельцине и Путине — за исключением Березовского, Гусинского и Ходорковского, — в 2027/2028 году, хотя и прозваны «неприкосновенными» уже не чувствуют себя надежно защищенными от преследований со стороны государства. Опричник с осуждением упоминает альтернативный социальный порядок, описывая его в самых черных красках; этот период длился шестнадцать лет, то есть по времени более или менее совпадает с эпохой, начавшейся в 1985 году вместе с перестройкой и закончившейся в 1999 году отставкой Ельцина. При новом, установленном после 2000 года режиме наследие беспорядочной ельцинской демократии обречено гореть в огне: «<...> сжечь наследие Белой Смуты» 1021.

После Смуты наступает неоавторитарный «период Возрождения Святой Руси» 1022, временные рамки которого менее отчетливы. Комяга превозносит этот режим, вернувший стране утраченный статус сверхдержавы за счет «собирания» всех русских на территории восстановленной империи 1023. Коммунистическое прошлое в новом государстве окончательно искоренили, стены Кремля перекрасили в белый цвет 1024, мавзолей закрыли, а Ленина похоронили1025.

Что касается культурной политики, режим 2027/2028 года оказывается едва ли не более репрессивным, чем сталинизм: создание литературных произведений ограничено, организуется централизованно и контролируется с помощью электронных каналов; все (!) сто двадцать восемь русских писателей могут моментально получать от государя указания по цифровой сети 1026. Правитель самолично радеет о «чистоте» русской культуры, как в театрах, так и в других местах: «Государь наш, как известно, борется за целомудрие и чистоту на сцене» 1027. Можно усмотреть здесь намек на нападки депутатов Государственной думы в адрес оперы «Дети Розенталя» в 2005 году (см. восьмую главу). В ответ на злобный пасквиль опричники подчиняются условному рефлексу: они предугадывают приказ найти и покарать стихотворца 1028. Борьбой за целомудрие Комяга обосновывает и сожжение русской классики XIX века — книг Достоевского, Чехова, Толстого: «<...> У нас <...> токмо вредные книги жгут. Похабные да крамольные» 1029. В таком контексте Комяга выворачивает наизнанку известный афоризм из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» (1928-1940): «Вообще, книги хорошо горят. А уж рукописи — как порох» 1030. Читатель, знакомый с историей культуры современной России, вспомнит здесь и скандал, сфабрикованный в 2002 году путинской молодежной организацией «Идущие вместе», члены которой рвали экземпляры «Голубого сала» 1031. Если у Комяги эффективность подавления свободной мысли не вызывает никаких сомнений, атака «Идущих вместе» на книги Сорокина явно провалилась (см. восьмую главу).

В 2002 и 2005 годах Сорокин сравнил попытки контролировать постсоветское искусство со сталинской цензурой, но централизация культуры в нарисованной им России 2027/2028 года оставляет позади даже аналогичную политику в СССР 1930-х годов. Пресса здесь сводится к трем газетам 1032, а курение официально запрещено 1033. Радикальное отличие от советского режима, которое зато перекликается с образовавшимся в 2000-е годы союзом российских властей и Русской православной церкви, состоит в том, что государство заботится и о церковной цензуре: «Не богохульствуй!» 1034. Дистопический мир 2027/2028 года — результат успешного применения модели, основанной на антиреволюционной триаде, сформулированной в XIX веке Сергеем Уваровым: «Православие, самодержавие, народность» 103 5.

В повести присутствуют и другие особенности культурной жизни 2027/2028 года, созвучные дискурсам 2000-х годов, в том числе ностальгический кинематограф и неомонументализм в хоровой музыке 1036. Упоминание архаизма «цирюльник» 1037 намекает, что проводником этой ностальгии автору видится известный своим национализмом Никита Михалков с его «Сибирским цирюльником» (1998). Панегирическая поэма о детстве монарха1038 вызывает в памяти аналогичные книги о Путине 1039.

Неоднозначен фрагмент, где Комяга слушает западные радиостанции и где появляется явная сатира — всегда с антилиберальных позиций Комяги — на бывших соратников Сорокина, близких к кружку концептуалистов 1040. Комяга извращает их эстетические установки ложной этимологией: «конь-сент-уализьм»1041. В издевательских репликах Комяги угадывается антисемитский намек на Боруха Гросса / Бориса Гройса1042 и насмешка над трагической судьбой Анны Альчук, для которой огромной травмой стал разгром православными хулиганами выставки «Осторожно, религия!» 18 января 2003 года и которая была одной из жертв последующего судебного преследования и анонимных угроз («бабуля <...> лепечет» 1043). Подобные высказывания неизбежно должны были вызвать у большинства читателей смешанные чувства, пусть в 2006 году Сорокин и не мог предвидеть самоубийства Альчук в марте 2008 года.