Владимир Бахмутский - В поисках великого может быть

Второй этап – Античность. В этот период происходит зарождение человеческого общества, и эти процессы, связанные со становлением общественного человека, нашли отражение в эпосе, прежде всего в творениях Гомера. Они стали наиболее ярким выражением античного искусства.

Наступление третьего периода совпало с возникновением христианства, которое впервые заставило человека осознать двойственность, притиворечивость собственной природы, в которой соединилось духовное и телесное. На этом этапе рождается драма, а самым ярким её представителем становится Шекспир, «бог театра», по убеждению Гюго.

В целом Гюго так определяет эти жанры: «Лирика воспевает вечность, эпопея прославляет историю, драма рисует жизнь. Характер первобытной поэзии – наивность, античной – простота, новой – истина». Правда, истину искусства Гюго понимал своеобразно: как зеркало жизни, но не обычное, с плоской поверхностью, а как бы концентрирующее, которое бы собирало и сгущало, «из отблеска делало бы свет, из света – пламя».

Такая схема, конечно, очень условна. Гюго прекрасно знал, что драма существовала и в античные времена. Правда, сама античная драма, по его мнению, еще эпична. С другой стороны, ему были известны и такие памятники Средневековья, как произведения Рабле, Данте, которые никак нельзя отнести к драматическому искусству. Но в том, что он утверждает, есть определенная правота…

Гюго устанавливает различия между романтическим искусством и искусством классическим, которое воплощает собой Античность. В классическом искусстве главным является принцип гармонии, дух и тело находятся в гармоническом согласии. Вообще, гармония – это слияние противоположностей в некое нерасторжимое целое. Особенностью же романтического искусства, и в этом, может быть, заключается главная идея Гюго, является гротеск.

Учение о гротеске – это, пожалуй, самое существенное в эстетике Гюго. Гармония и гротеск, по его мнению, резко противостоят друг другу. Если гармония центростремительна, противоположности в ней притягиваются, то гротеск – центробежен. Он всегда внутренне напряжен. А гармония всегда сбалансирована. Учение о гротеске во многом справедливо для эпохи Средневековья. В средневековом искусстве душа и тело, природа и дух выступают как две несоединимых крайности. Кроме того, если для Античности прекрасное человеческое тело являлось эталоном, человек мыслился как мера всех вещей, то для средневекового сознания мерилом становится Бог.

Ещё одна важная особенность гротеска в понимании Гюго – это преувеличение до крайности разных противостоящих друг другу начал. Гротеск есть нечто динамичное. Между полюсами возникает напряжение, и поэтому в гротеске нет того внутреннего равновесия, которое характерно для античного искусства. Гением гротеска, по мнению Гюго, был Шекспир, в творчестве которого он особо выделяет сочетание трагического и комического, возвышенного и приземленного, героического и шутовского. Для него это норма искусства.

Кроме того, Гюго считает, что искусство всегда требует контраста, потому что прекрасное, в общем-то, однообразно. Наше представление о красоте, связанное с Античностью, опирается на строгие правила. Как известно, существовал знаменитый «Канон Поликлета», строго определявший пропорции совершенного человеческого тела, являвшийся для греческих скульпторов своего рода эталоном. А уродливое – бесконечно разнообразно, существует множество разных форм и видов искажения нормы. Когда уродливое оказывается рядом с прекрасным, прекрасное обретает многозначность. Оно каждый раз смотрится как противоположность тому или иному изъяну, обретает массу образных граней. Поэтому прекрасное, для того, чтобы выглядеть живым, обязательно должно быть дополнено чем-то несовершенным. Сам принцип гротеска – резкий контраст, противостояние противоположностей – является, по мнению Гюго, важнейшим принципом романтического искусства.

Рассматривая классицизм, Гюго касается несколько иных сторон. Он был решительным противником всякого рода ограничений. Искусство для него – дело гения, правила же – рутина, которая сковывает свободу творца. «Долой традиционные книжные правила. Не надо подражать авторитетам, а надо слушаться лишь голоса природы, правды и своего вдохновения». Кроме того, Гюго – резкий противник принципа разделения жанров. Он считает, что смешение трагического и комического не только возможно, но даже необходимо в искусстве, поэтому строгое деление на жанры он решительно отвергает. Выступает Гюго и против классических трёх единств (времени, места и действия). Дело в том, что романтическое искусство, по мнению Гюго, требует реального пространства, точного места действия, и поэтому, если для Античности нормой была скульптура, то для романтического искусства главной становится живопись. Место действия перестает быть условной театральной площадкой, поэтому соблюдение единства места оказывается просто невозможным. Гюго признает лишь единство действия, но понимает его широко: это не развитие единственной сюжетной линии, а единство художественного целого. Наконец, искусство не должно следовать заданным художественным образцам, как утверждал классицизм. Оно должно подражать природе, причём именно творческой её силе, и потому вовсе не обязательно, чтобы искусство было правдоподобным. Вообще, искусство классицизма требует вкуса, определённости, талант же гения всегда неровен, подчиняется стихийным порывам и не придерживается никаких правил.