Владимир Бахмутский - В поисках великого может быть

Ей вторит сердце…

(«Из дневника в Кефалонии»)

А вот последние строки, которые Байрон написал в Греции:

Ты прожил молодость свою.

Что медлить? Вот он, славы край.

Своё дыхание в бою

Ему отдай.

Свободной волею влеком

К тому, что выше всех наград,

Взгляни кругом, найди свой холм

И спи, солдат!

Пушкин был прав, посвятив Байрону стихотворение «Море», ставшее откликом на его смерть. Байрон всегда оставался поэтом моря. Четвертая песнь «Чайльд-Гарольда», к примеру, тоже завершается обращением к морю и этот образ, в общем-то, выражает главную философскую идею автора:

Стремите, волны, свой могучий бег!

В простор лазурный тщетно шлёт армады

Земли опустошитель, человек.

На суше он не ведает преграды,

Но встанут ваши тёмные громады,

И там, в пустыне, след его живой

Исчезнет с ним, когда, моля пощады,

Ко дну пойдёт он каплей дождевой

Без слёз напутственных, без урны гробовой.

Нет, не ему поработить, о море,

Простор твоих бушующих валов!

Твое презренье тот узнает вскоре,

Кто землю в цепи заковать готов.

Сорвав с груди, ты выше облаков

Швырнешь его, дрожащего от страха,

Молящего о пристани богов,

И, точно камень, пущенный с размаха,

О скалы раздробишь и кинешь горстью праха.

Чудовища, что крепости громят,

Ниспровергают стены вековые -

Левиафаны боевых армад,

Которыми хотят цари земные

Свой навязать закон твоей стихии, -

Что все они! Лишь буря заревет,

Растаяв, точно хлопья снеговые,

Они бесследно гибнут в бездне вод,

Как мощь Испании, как трафальгарский флот.

Ты Карфаген, Афины, Рим видало,

Цветущие свободой города.

Мир изменился – ты другим не стало.

Тиран поработил их, шли года,

Грозой промчалась варваров орда,

И сделались пустынями державы.

Твоя ж лазурь прозрачна, как всегда,

Лишь диких волн меняются забавы,

Но, точно в первый день, царишь ты в блеске славы.

Без меры, без начала, без конца,

Великолепно в гневе и в покое,

Ты в урагане – зеркало Творца,

В полярных льдах и в синем южном зное

Всегда неповторимое, живое,

Твоим созданьям имя – легион,

С тобой возникло бытие земное.

Лик Вечности, Невидимого трон,

Над всем ты царствуешь, само себе закон. (445)

(«Паломничество Чайльд-Гарольда» Песнь четвертая).

Для Байрона море – это образ непокорённой, свободной стихии, не знающей никаких преград, выражение свободного духа «без начала, без конца»…

Вальтер Скотт

Шотландец по происхождению, Вальтер Скотт родился в 1771, умер в 1832 году. Свой творческий путь он начал с поэзии, но когда вышли в свет стихи Байрона, понял, что первым поэтом ему не стать. А он хотел быть только первым. Поэтому Вальтер Скотт решил оставить поэтическое творчество и явился основоположником исторического романа.

Белинский не случайно называл Вальтера Скотта своего рода Колумбом, открывшим новые земли. Вальтер Скотт, известный знаток и собиратель древностей, действительно положил начало совершенно новому литературному жанру. Для нас это кажется чем-то само собой разумеющимся, а между тем, исторический роман – это оксюморон. Само понятие «роман» до Вальтера Скотта было противоположно понятию «исторический». Роман – это мир вымысла, историческое же – то, что было на самом деле. Это, так сказать, первое. Второе: роман изображает мир частной жизни, вымышленных героев, история же обращена к судьбам страны, нации и т.д. То есть «исторический» – это нечто противоречащее самой сути жанра романа.

Хочу сразу отметить, что интерес к истории, интерес человека к прошлому существовал всегда. Создатель «Илиады» тоже, можно сказать, обращался к прошлому. Поэтому было бы несправедиво утверждать, что интерес к истории открыл именно Вальтер Скотт. Но до него отношение к истории было двояким. С одной стороны, в историческом прошлом искали некоторые идеальные образцы. Исторические хроники Шекспира, драмы Корнеля и Расина, напомню, живописали Античность. Но в ушедших эпохах авторы искали скорее схожесть с современностью, старались выделить проблемы, которые волновали бы и их современников. Драматургов интересовало прежде всего то, что сближало прошлое с настоящим.