Умберто Эко - Как путешествовать с лососем

Я вспомнил Карнеги, когда не так давно во время телевикторины (я смотрю ее каждый вечер, чтобы отследить у себя признаки возможного наступления раннего слабоумия) ведущий задал вопрос: что, по данным последних опросов общественного мнения, является главной ценностью для итальянцев. И выяснилось (к стыду участников, которые называли такие ценности, как любовь, деньги, семейное счастье и т.п.), что самое главное для опрошенных — это известность, позволяющая вам стать узнаваемым и признаваемым окружающими.

Заметьте, речь шла не о славе, представление о которой обычно связывается с каким-то благородным поступком, приносящим пользу обществу. Участники опроса (проводившегося, по-видимому, в масштабах страны) не мечтали о том, чтобы их вспоминали, как создателей вакцины от рака, героев, отдавших свои жизни для спасения других, великих поэтов или скульпторов, военачальников, мореплавателей, мистиков или филантропов. Было совершенно очевидно, чего они хотят: чтобы их лица были знакомы всем, чтобы их узнавали на улице, в аптеке, в автобусе, в супермаркете. Как герою американского комикса Чарли Брауну, им необходимо быть «популярными».

В общем, они хотели быть такими (говорю это без иронии, высокомерия или неприязни), как сами участники викторины, которые конечно же рассчитывали победить и выиграть кругленькую сумму (судя по опросам, деньги тоже были весьма желанной ценностью), но в итоге принимали свое поражение с ослепительной улыбкой, потому что была достигнута их главная цель — появиться на телеэкране, поприветствовать родных и коллег и на следующий день прийти домой и на работу с чувством собственной значительности: как же, им ведь удалось вырваться из безликой толпы и стать «публичными людьми».

Я считаю патологией такую систему ценностей, когда человек ради известности поджигает храм Артемиды Эфесской, как Герострат, расстреливает людей из автомата, как Диллинджер, или рассказывает с телеэкрана, что его бросили, сделали рогоносцем, осмеяли и унизили; но я не собираюсь читать мораль людям, которые ради известности принимают участие в викторинах или добиваются хотя бы возможности сидеть среди зрителей на каком-нибудь ток-шоу, чтобы коллеги и продавец из газетного киоска на углу могли разглядеть их лица в третьем ряду и на следующий день выразить по этому поводу свое восхищение. Скажем правду: искать популярности таким способом более нравственно, чем изводить ближних, кропая бездарные стихи.

Проблема в другом. На телевидении знают, что многие стремятся к этому и, чтобы поднять рейтинг (Карнеги сказал бы, что это один из способов завоевать друзей), придумывают массу разных передач на десятках каналов, в которых могут показаться никому не известные люди. Посчитайте, сколько всего программ, сколько участников в каждой, сколько часов они длятся и сколько дней недели повторяются в течение многих лет, и вы получите ужасный результат: по крайней мере один раз лицо каждого гражданина Италии могло стать узнаваемым, но в стране с почти шестьюдесятью миллионами узнаваемых лиц обладатель каждого так и останется неизвестным.

2005

Как

казаться кем-то, даже если ты никто

Во время серии встреч, организованных газетой «Репубблика» в Болонье, в прошлую пятницу, в разговоре с писателем и журналистом Стефано Бартедзаги мне пришлось говорить о таком понятии, как репутация. В былые времена репутация могла быть только хорошая или плохая, и, когда человеку грозила плохая репутация (если он становился банкротом или его называли рогоносцем), это следовало исправить с помощью самоубийства или преступления во имя чести. Естественно, все стремились иметь хорошую репутацию.

Позже, однако, понятие репутации было подменено понятием известности. Важнейшей ценностью стала возможность показаться, и естественно, самый надежный способ осуществить эту возможность — показаться на телеэкране. При этом вовсе не обязательно быть нобелевским лауреатом, как нейробиолог Рита Леви-Монтальчини, или видным экономистом и политиком, как Марио Монти, достаточно принять участие в каком-нибудь слезливом ток-шоу и пожаловаться, что тебе изменяет муж.

Вначале героем этой борьбы за право показаться был статист, который выглядывал из-за спин интервьюируемых и радостно махал рукой, чтобы вечером в баре его все узнавали («Знаешь, а я тебя по телику видел!»). Затем у людей мало-помалу созрело убеждение, что для постоянной и полноценной возможности показываться необходимо совершать поступки, которые однажды создадут вам плохую репутацию. В принципе они были бы не против приобрести и хорошую, только ведь это трудно: надо совершить подвиг, получить если не Нобелевскую премию, то по крайней мере литературную премию Стрега или посвятить жизнь лечению прокаженных, а заурядным людям такое не по плечу. Гораздо легче вызвать к себе интерес, желательно нездоровый, переспав за деньги со знаменитостью или заработав обвинение в растрате. Я не шучу, посмотрите на гордую физиономию какого-нибудь мелкого жулика или коррупционера, когда его показывают в теленовостях: несколько минут известности стоят тюрьмы, если только не истек срок давности, вот почему арестованный улыбается. Когда-то, если человека видели в наручниках, его жизнь была разрушена, но с тех пор много воды утекло.